Холод...
Сердце исступленно гонит по жилам плазму, заменявшую кровь. Металлические когти
высекают снопы искр из каменных плит, устилавших бесконечные лабиринты преисподней...
Погоня...
Существо чувствовало преследователей, каким-то известным только ему способом
оно ощущало близость слуг Хозяина, слышало голоса охотников... Нет, пожалуй,
не голоса. Мысли, всплески электрических импульсов, потоки элементарных частиц...
Вперед, вперед, прижимая к груди задние лапы. Скрыться во тьме, раствориться
во времени и бесчисленных мирах...
Его глаза сверкали огнем безумия, шерсть вздыбилась, а жаркое дыхание обжигало
сочившиеся влагой стены заброшенного подземелья, озаряя изгою путь в неизвестность.
Вперед, вперед, не останавливаясь ни на секунду!
Опасалось ли оно попасть в лапы загонщиков? Существо никогда не утруждало себя
чрезмерными размышлениями по причине неспособности к таковым. Даже организатор
травли не мог пробраться в крошечный мозг, погруженный во вселенский мрак. Вот
и сейчас оно лишь изредка вспоминало об оставшихся позади. Убегавшая невесть
куда тварь не страшилась смерти, поскольку отчасти являлась ее олицетворением.
Страх? Едва ли столь человеческое чувство было доступно жителю царства Аида.
Нет, он не боялся повелителя, но чувствовал его мощь, подчиняясь ей, превращаясь
в раба, готового выполнить любые приказы.
Тупые примитивные инстинкты руководили порождением тьмы, увлекая к неведомой
цели.
Бежать, бежать!
Прочь, куда глаза глядят!
Он ждал целую вечность, спрятав в самом потаенном уголке подсознания зародившееся
безрассудное желание, пытаясь скрыть его от Создателя. И в тот миг, когда цепи
психической энергии Хозяина на мгновение ослабли, страж, повинуясь тайному зову,
бросилось вон из мрачных глубин ада.
Куда?
Никто не мог дать ответа. Даже сам Господин тьмы был поставлен в тупик таким
поступком одного из лучших и преданных слуг. На протяжении десятков тысяч лет
тот исправно выполнял возложенные на него обязанности, с наслаждением уничтожая
попавшие в сети Властителя души. Он с радостью пожирал лептонные поля, принадлежавшие
когда-то существам из плоти и крови, рвал, терзал то, что еще недавно полнилось
жизнью, утоляя голод страхом и отчаянием жертв…
Идеальная машина истребления, без мысли и сомнений, слепо преданная сильному
и могущественному, черпала энергию глядя на агонию и страдания грешников. Будь
его воля, он разорвал бы собственного Хозяина вместе с многочисленной свитой!
Желание смерти, жажда смерти!
Убивать, убивать!
Жуткий рык оглашал полнившиеся сумраком окрестности.
Мышцы превратились в тугие пружины!
Вечное, бессмысленное движение в Никуда, к далеким землям, населенным изысканной
пищей, где царствуют страх, войны, вечная мука, глупость ничтожных многоклеточных,
где всесильная Смерть собирает обильный урожай, где правит Ничто!
Крики, вой, лязг челюстей, сжимающих горло мертвой хваткой...
Вперед, вперед!
Ощущение близости преследователей возбуждало, заставляя все быстрее нестись
через холодную пустоту, напоминавшую древний могильный склеп.
Импульсы посланников Хозяина ослабевали. Охотники безнадежно отстали. Однако,
подобное обстоятельство не вызывало у дитя Хаоса ни тени радости или удовлетворения.
Его изводил неутолимый голод, желание бежать, растворившись в мировой бездне,
среди поминальных костров безымянных галактик, преодолевая тысячи световых лет
скоплений космической пыли и межзвездного газа в поисках поживы.
Плоть!
Лакомая, аппетитная, желанная, распространявшая дух смерти!
Стоны умиравших на поле брани звучали слаще ангельского пения!
Рвать мясо и сухожилия, крушить кости, пожирать души!
Существо блаженно рычало, предвкушая приближение пира, вдыхая запахи разложения
и тлена.
Яркая вспышка света на мгновение ослепила, остановив беглеца.
Рев неудовольствия вырвался из глотки.
Потеряв опору под ногами, страж Антимира чувствовал, как проваливается в пропасть,
скулил, словно щенок, лишенный материнского молока. Падение продолжалось вечность.
Стылые огоньки звезд кружились в безумном хороводе, сливаясь в неистовом вращении.
Исполинская воронка с невероятной силой втягивала в себя вещество, разрывая
добычу на части. Боль острыми лезвиями поразила внутренности. Глаза лопнули,
превратившись в потоки искр, и плазма взорвала жилы.
Порождение тьмы оскалилось, рычало из последних сил, и вдруг мгновенно затихло.
Смутное воспоминание молнией пронзило крохотный мозг. Оно успокоилось, терпеливо
ожидая развязки, твердо уверовав в то, что погоня безнадежно отстала. Теперь
его не настигнет Хозяин. Пусть даже спустит всю свою свору. У существа появилась
возможность отдышаться, затерявшись на одной из безликих планет, название которой
многими позабыто. Впрочем, и в этой пустыне найдется еда, но надо быть на чеку,
поскольку и сюда нередко заглядывает повелитель Хаоса.
***** ***** *****
Холодный пот выступил на лбу.
Виталий проснулся и нервно сглотнул скопившуюся во рту слюну. Хотелось пить.
Один и тот же ночной кошмар вновь и вновь преследовал его. Ухмыляющийся дюжий
латинянин вонзает короткий меч прямо в сердце... Нет сил бежать! Одеревеневшие
ноги не подчиняются разуму, оказавшемуся в плену страха и безумия. Крик отчаяния
застрял в горле...
"Слава Богу, это всего лишь сон! - успокаивал себя Виталий, ощупывая рукой
левую часть груди. - Крови нет! Вот и прекрасно. Проклятье! Сколько можно! Ночное
видение, - липкое, пугающее, словно плач грудного ребенка... Нет, надо срочно
выпить!"
Виталий нехотя выбрался из кровати. Щелчок выключателя превратился в ослепительную
вспышку, ярче десяти тысяч солнц и атомного взрыва. Взъерошенный молодой мужчина
зажмурился, инстинктивно продолжая движение в направлении буфета, силясь отыскать
откупоренную накануне бутылку пятизвездночного коньяка.
Божественный нектар приятной теплотой растворился в ноющем теле. Спиртное привело
его в чувство, вновь вернув с иудейских холмов в до боли знакомую и оттого опостылевшую
квартиру.
Он плюхнулся на табурет, раскурил сигарету и тупо уставился в окно, где по-прежнему
царствовала ночь.
"Убей меня! Убей его! Бред какой-то!" - подумалось Виталию. Он сплюнул
в раковину и помянул чью-то мать.
"Дурной сон уйдет прочь. Все вернется на круги своя. Мне хорошо, я спокоен
и радостен. Тени, пойдите прочь! Вас нет, вы не существуете! Я контролирую ситуацию.
Что необычного может случиться в восемьдесят третьей квартире на девятом этаже
современного панельного курятника? Ровным счетом ничего. Даже сосед по лестничной
клетке не устроил пьяный дебош, а мирно храпит за стеной. Чем же я хуже? "
Виталий инстинктивно глянул в зеркало, любуясь профилем патриция. "Мой
портрет эффектно выглядел бы на монете".
Окончательно успокоившись, он сделал еще пару глотков и глубоко затянулся табачным
дымом.
"И все же, я парень не промах, - продолжал рассуждать полуночник. - В самом
деле, писаный красавец! Имею прелестную подружку для приятного времяпрепровождения.
Она является по первому зову и не требует ничего взамен. Никаких обязательств!
Очень даже удобно. А имя, имя каково? Виталий Титович! Прямо тебе Виттелий Тит!
Не отсюда ли ночной гость с берегов Тибра? Нет, лучше Тит Нилыч или Нил Титыч.
Чувствуется в этом что-то основательное, замоскворецкое. Красная рожа, окладистая
борода, огромное брюхо и тугой кошелек. Да, пусть будет тугой кошелек. Уж тогда
никакие сны не страшны! И в самом деле, живу тихо да смирно, никого не трогаю.
Пусть же и меня никакая сволочь не цепляет, а то, скоты, сглазят. Сколько сил
да здоровья положено на алтарь собственного благополучия! Кто за все ответит?
Много ли мне надо? Ремонтирую старые часы, приторговываю антиквариатом. Вот
и машину недавно купил... Тихо, скрытно следую к цели. Как тут без осторожности?
Народишко, нынче, лихой, Бога не боится... Того и гляди... А тут чертовщина
всякая в голову лезет. Откуда это дерьмо берется-то? Никак дружки способствуют.
Не хотел я Шкапе тачку новую показывать, да пришлось. За то, видать, и маюсь.
Хотя бы, паскуда он этакая, про мобилу не узнал. Чего доброго, звонить начнет.
Тогда уж точно беды не миновать. Еще какая-нибудь хрень приснится. Эх, друзья!
Где вы взялись на мою голову? Доходов от вас никаких, одни растраты. Попойки
там, дни рождения, свадьбы да крестины.
Надо видно Машке позвонить. Пусть завтра, нет уже сегодня, подползает. Посмотрим
порнушку, порезвимся, отведем душу. Почему нет? Мужик я хоть куда, в самом соку,
холостой...
Бабки! Это сколько же я угрохал на нее? Да черт с ней, с Машкой! Или Райку пригласить?
Нет, надоела! Так тому и быть, звякну Машке.
Эх, блин! Да что я ною? Жизнь прекрасна! Радуйся, да и только. Все чудесно!
Нет никаких снов и римских легионеров.
Ладно, выпил, покурил. Пойду-ка харю давить, сил набираться, ведь Машка, она
такая сучка...
***** ***** *****
Существо, изнывавшее от голода, пускало обильную слюну в предвкушении скорой
трапезы. Оно удачно выбрало мир, обещавший обильную пищу. Материализовавшись
в огромного трехголового пса, оно жаждало насытить три бездонные глотки.
Когда в последний раз оно побывало здесь? Кажется, это происходило в другой
жизни, в те времена, когда Посланник Света потеснил Хозяина, и тому пришлось
отступить... Правда, не надолго...
И все же, оно испытывало странное чувство. Иные могли бы назвать его радостью.
Какое нелепое понятие для шестиглазого чудовища. Ему сдавалось, будто он возвратился
домой после долгого и опасного путешествия. В самом деле, здесь совершилось
множество достопамятных событий. Сколько войн, трупов и крови подарила ему крошечная
планетка...
Голод терзал желудок. Обретя плоть, Цербер изнывал от желания... желания насладиться
аппетитными телами, испускающими невидимые волны страха и отчаяния.
Его когти терзали влажную землю, вспарывали скальпелем хирурга асфальтовую мостовую,
слюна прожигала булыжник и бетон, а взгляд заставлял изредка попадавшихся на
пути животных падать замертво.
Беглец не мог выбрать цель. Он был застигнут врасплох невиданным многообразием.
Муки выбора сводили с ума... Жалкие твари, называвшие себя политиками, ничтожества
с погонами на мундирах, нувориши, купающиеся в роскоши... и бесконечные убийства...
Кровь, кровь, кровь!
Всюду кровь!
Он хватал, терзал, убивал, но чувство голода не исчезало. Клыки впивались в
мягкую податливую плоть, потоки лептонов пьянили и кружили головы. Агония жертв,
их уязвимость, разжигали в нем невиданный ранее азарт. Он летел над горами и
глубокими долинами, морями и темными пятнами лесов, несся по безлюдным ночным
улицам городов, настигая случайных прохожих, сея смерть, разрушения и хаос,
множа зоны локальных конфликтов и горячие точки. Там, где лапы чудовища касались
земли кровоточащее мясо, обряженное в камуфляж и сопровождаемое словоблудием
политиков со слащавыми улыбками на лицах, медленно ползло среди вековых развалин,
оставляя после себя горы изуродованных мертвецов, потеки зловонной слизи, смрадное
дыхание бронированных монстров, озаряя пиршество смерти факелами пылающих нефтяных
скважин.
Тупой инстинкт гнал пса в неизвестность будущего. И даже вновь почувствовав
присутствие преследователей, он не мог остановиться, дорожа собственной свободой,
словно собака, сорвавшаяся с цепи. Впрочем, он и был таковой.
Свора загонщиков настигала Цербера. Длинный черный плащ Повелителя скрыл звездное
небо. Он уже близок, и мир вновь замер в ожидании, захмелев от страха.
Цербер жалобно заскулил, бросился вперед, пытаясь спасти обретенное им сокровище,
чувствуя силу, сопротивляться которой не имел никакой возможности. Слабый рассудок
подавляла бесконечная энергия Владыки ада. Вновь строгий ошейник обнимет могучую
шею... Впереди тысячи лет заточения и безысходности. Какая нелепость! Но он
ведь тоже живое существо, и даже ему не чужды некоторые примитивные эмоции.
Пес никогда не спорил с Хозяином, не имел привычки обсуждать приказы более сильного,
будучи верным и преданным сторожем, беспощадным убийцей, бездумно выполняющим
указания, слепым орудием в многоопытных руках Властелина, использовавшего темную
сущность трехголового. Но только не сейчас! Едва осознанное желание, усиливаемое
инстинктом, плетью истязало тело, изводило примитивный разум мыслью о том, что
в мире есть нечто большее, нежели холодная красота смерти...
***** ***** *****
- Проклятье! - брюзжал Виталий, ворочаясь в постели. - Сон пропал куда-то. Надо
же присниться такой ерунде!
Странный звук, доносившийся из прихожей, окончательно вывел его из равновесия.
Ему показалось, будто кто-то скребется в дверь.
- Какого дьявола? Пойти, окатить водой, что ли?
Звук повторился.
Виталий нехотя встал, и, чертыхаясь, поплелся на кухню. Загремели кастрюли,
зашипела вода в кране, заглушая протяжный собачий вой.
