[Тиа]

Привет! у вас тут очаровательный междусобойчик... Новеньких в читатели принимаете? Мне понравилось... Не добрая сказка, зато интересная.

[Таэль]

*печально*
Принимаем!
А моя муза ушла! она меня больше не любит...
японяла - не люблю Райнарта, вот! и не пишется про него!!!!!!!!!!!!!!
я молчу про походный быт...

***
Через два дня геройское трио вступило на ничейные земли. Точнее, ничейными можно было считать уже все территории на расстоянии дневного перехода от Дейла, но в этот день, сами того не зная, они пересекли черту, которая на официальных картах обозначала границу Танкареля. Полдень давно миновал, когда подмытая дождями дорога – а здесь еще были и деревни и дороги, - вывела их к очередному поселку. Тоже заброшенному. Здесь по крайней мере не было такой разрухи, хотя аккуратно заколоченные ставни и двери производили не менее гнетущее впечатление. Эльф как-то беспокойно оглядывался, как-будто чувствовал неприятный запах, но никак не мог определить его источник.
- Что-то не так, - уронил Райнарт.
- Надеюсь, тут мы ночевать не станем, - зябко повела плечами Гейне, направляясь к колодцу и сталкивая ведро, пока он и Эледвер осматривались: по ее мнению не так было все.
Герой согласно кивнул и свернул к единственному дому, чья дверь вроде бы не была заколочена. Мелигейна провернула ворот, но не успела она зачерпнуть в пригоршню воды, как подскочивший эльф резко ударил ее по руке, опрокидывая ведро обратно.
- Что такое?
- Смотри.
Он начертал над колодезным срубом резкий изломанный знак. Ничего не произошло.
- И?
- Вот именно. Эта вода мертва и ее нельзя пить.
Гейне побледнела, осознав какую глупость только что не совершила. В это время вернулся Райнарт, не объясняя и не рассказывая, что обнаружил, молча сделал знак следовать за ним из деревни, не задерживаясь. Сообщение о колодце его не удивило: люди отсюда не ушли, - они просто умерли. Не сразу: заколачивая дома, хороня умерших в общих могилах и упорно сопротивляясь непонятной напасти. Последний так и лежал в приготовленной для себя домовине, хотя опустить ее в заранее вырытую могилу и закопать было уже некому. Стоило бы отдать эту последнюю дань мужеству, но Райнарт почему-то не хотел беспокоить принцессу и сообщать, куда именно делись жители деревни, поэтому только разбросал солому и поджег, прежде, чем они спешно покинули поселок. Когда слабый ветерок донес до тонкого обоняния эльфа легкий привкус гари, Эледвер обменялся со спутником короткими взглядами: ему ничего говорить и не нужно было, он все давно понял и сам.
Само по себе ничего не делается. Гончие появлялись периодически, разозлить кельпи могли сами местные, но вот что бы кто-то или что-то отняло у воды ее силу – он еще не слышал. И честно говоря, даже не представлял, кем для этого нужно быть и какой силой обладать изначально. Понятно, почему эльфы в такой панике: ведь их силы сродни силам того же кельпи, или сильфов, то есть идут от природы, в отличие от людей-магов, берущих ее у изначальных основ. Отними у эльфа его магию – и эльфа не станет, и оказывается, что есть кто-то, кто на такое способен.

[Решательница]

Таэль (2.11.2008 - 18:00) писал:

*печально*
Принимаем!
А моя муза ушла! она меня больше не любит...
японяла - не люблю Райнарта, вот! и не пишется про него!!!!!!!!!!!!!!
я молчу про походный быт...

Не могу определить, какая муза имеется в виду. Если я, то - как можно! Я всегда где-то рядом, я читаю (и с удовольствием), я жду продолжений. Просто посчитала излишним писать свой комментарий, когда увидела комментарий Тиа.
Если имеется в виду другая муза, то тут я соглашусь с тем, что её уход - это печально.

Сообщение отредактировал Решательница: 03 Ноябрь 2008 - 09:51

[Таэль]

Муза у меня одна)))))))) просто мне было грустно и одиноко.
начинаю понемногу приходить в нормальное состояние, осталось привести в порядок мысли и заняться героями и их противниками)))

Приходилось признать, что за происшествиями все же стоит чья-то воля, и этот кто-то уже ведет войну, хотя и не так как обычно принято, стремясь даже не покорить, завоевать, а попросту уничтожить. На привале Райнарт невесело размышлял обо всем этом, доводя свое оружие просто до идеального состояния. Гейне, все еще пытавшаяся понять, что за человек перед ней, с интересом за ним наблюдала, но что бы не быть бестактной и не глазеть, смотрела она в основном на меч. Как и его хозяин, он казался обычным только на первый взгляд: полутораручный, с косой крестовиной, он имел простую рукоять без деления и усиливающих колец, но оплетка, хоть и напоминала змеиную кожу, принадлежала скорее всего василиску или виверне. Сам равномерно сужающийся шестигранный клинок с небольшим рикассо и долой около трети имел узнаваемый коленчатый рисунок. Меч был прост потому, что не нуждался ни в каких дополнениях и был предназначен для дела, а не для украшения и церемоний.
- Не наша работа, - заметил неожиданно заинтересовавшийся Эледвер.
- Не ваша, - с усмешкой согласился Райнарт.
- Но: работа мастера.
- А почему ты сражаешься этим мечом? – все-таки спросила Гейне, которой не спалось, - а не вторым, который зачарованный?
- Я предпочитаю свое оружие, - сухо отозвался Райнарт, - эльфий не слишком удобен.
- Разве настоящий мастер не должен сражаться любым оружием, - скорее уже по привычке поддела его принцесса.
- При необходимости можно сражаться и сковородкой. Но настоящий мастер знает, что правильно подобранное оружие уже половина победы. Над моим может и не пели эльфийские чародеи, но во всем остальном он не уступит.
- Тогда зачем он тебе? – резонно возразила обиженная девушка, когда Райнарт начал прикреплять Разящий к поясу.
- Видишь ли, нам будет противостоять не только воин, - как раз таки бойцом Черный владыка может быть не очень сильным, - сколько маг. А этот меч, - он опустил ладонь на волнообразную элегантную крестовину, - способен рассечь не только плоть, но и чары. И лучше иметь его под рукой в нужный момент.
Гейне умолкла и вскоре все-таки заснула, начиная привыкать к неудобствам походной жизни. Разбудил ее звук, настолько неожиданный в здешних местах, что сначала она подумала, что это все еще сон.
Музыка.
Нежные печальные трели доносились откуда-то из леса. Повернувшись, Гейне обнаружила, что дежуривший эльф исчез. Она приподнялась, но тут заметила, что Райнарт тоже не спит, и прижав палец к губам, показывает ей лежать тихо. Гейне послушно опустилась обратно, прислушиваясь к рвущей душу мелодии. Свирель плакала, заставляя больно дрожать в груди тонкую струнку. Музыка была прекрасна, - но какая же в ней была тоска! Постепенно звуки начали удаляться, пока не стихли совсем.
Эледвер призрачной тенью опустился у костра и Райнарт поднялся ему навстречу.
- Сильван?
- Их сердце истекает слезами. У них небольшой выбор: умереть или уйти отсюда. Что одно и тоже, - закончил эльф.
- Почему? – только и спросил помрачневший Райнарт.
- Тень. Это все, что я смог понять.

[Решательница]

Таэль (4.11.2008 - 18:09) писал:

Муза у меня одна))))))))

Да, но слова

Таэль (2.11.2008 - 18:00) писал:

А моя муза ушла! она меня больше не любит...

можно было понимать и в переносном смысле, что-то в роде "Вдохновение оставило меня".

Хочется продолжить сказочное путешествие!

[Таэль]

Чье именно? которого? (я серьезно, просто интересно кто более интересен)

Флешбэк
Мастер Фабиан осторожно спустился в мастерскую. Ему не спалось, и он услышал какой-то шум. Он долго возился со светильником, а когда зажег и осмотрелся, подняв повыше, то едва не выпустил его из рук…
В его мастерской сидел не кто иной, как Ворон, и даже ленточка, стягивающая густые волосы была черной, а на столе перед ним лежал памятный эсток.
Впечатления от сомнительного приключения месячной давности еще не стерлись из его памяти, и вряд ли они когда-нибудь померкнут. До сих пор не верилось, что ему удалось избежать не только гибели, но и вообще ущерба, однако напоминанием о происшествии служил богатый кошель, - деньги, находившиеся в нем, мастер пожертвовал комитету вдов и сирот, а вот саму вещь почему-то оставил себе.
Мастер Фабиан почувствовал, как слабеют его ноги, и сел. Он не был уверен, что это ему не снится.
Некоторое время они сидели напротив друг друга. Ворон улыбался уголком губ, уложив острый подбородок на сплетенные пальцы без единого кольца. Похоже, первым нарушать молчание он не собирался.
- Что вас привело ко мне? – мастер Фабиан совладал с собой.
- Дело, - сообщил гость, по своему обыкновению почти не разжимая губ.
- Я всего лишь делаю музыкальные инструменты – чем я могу быть полезен вам?
- Я хочу, что бы вы стали моим учителем.
Вот так, - ни больше, ни меньше! Мастер Фабиан снял очки, протер их, одел снова и только тогда к нему вернулся дар речи.
- Боюсь, что это не возможно, - почти твердо сказал он.
- Почему?
- Потому что это невозможно!
- Вы брали учеников, но сейчас у вас никого нет, - начал перечислять незваный гость, - Заказов много, но нельзя сказать, что нет ни одной свободной минуты…
- Вы следили за мной, - возмущенный мастер Фабиан даже подскочил на месте.
- Наблюдал.
- Я не могу принять вас, - решительно сказал мастер, - Во-первых, я решил больше не брать учеников. Во-вторых, для этого необходим талант… или хотя бы способности… в-третьих, вы – не годитесь в ученики!
- Откуда вы знаете? – вопросил Ворон, и метр Фабиан осекся, - Я не собираюсь подвергать сомнению ваш авторитет. Если вы согласитесь, естественно я буду исполнять ваши распоряжения, а не вы мои. Почему вы считаете, что я откажу вам в уважении, которого заслуживает наставник и такой мастер?
Мастер Фабиан молчал. Ему было чрезвычайно трудно представить этого человека подчиняющимся кому-либо, а тем более ему самому. Он попробовал по-другому.
- Сколько вам лет, молодой человек?
- Двадцать.
Мастер Фабиан не сумел скрыть потрясения.
- Вы выглядите старше... Но это не имеет значения! В вашем возрасте уже поздно учиться ремеслу.
- Я полагаю, хорошему никогда не поздно учиться.
- И вы будете жить в моем доме! – вырвалось у мастера против воли.
Впервые в черных глазах что-то дрогнуло.
- Я на этом не настаиваю.
Сказано это было таким тоном, что мастер Фабиан ощутил холод смерти вдоль спины.
- Давайте договоримся так. Определим срок. Скажем, полгода. Если на Самайн вы скажете мне, что дело безнадежно, - я не стану с вами спорить. Я уйду, возместив вам хлопоты.
Предложение было самым разумным из того, что он услышал.
- У меня будет одно условие.
Ворон ждал. Только одно? – читалось в его жуткой улыбке.
- Я не желаю брать ваши деньги, - твердо закончил мастер Фабиан.
Похоже, Ворон ожидал чего-то другого, но и это его не удивило.
- Как вам будет угодно.
Гость поднялся, давая понять, что договор заключен и разговор окончен.
- Доброй ночи.
- Простите, - растерянный мастер снова начал теребить свои очки, - у меня… еще один вопрос к вам…
Черная фигура замерла.
- Как мне называть вас? Ворон… это не имя… согласитесь…
- Меня зовут Дамон, - сообщил не оборачиваясь гость после небольшой паузы и удалился.
Мастер Фабиан не нашел сил встать. Ему казалось, что это все сон, и он вот-вот проснется. Ведь невозможно представить, что в его мастерской только что был вольный барон Ворон. И что он, Фабиан, принял его в ученики. Он вообще не мог представить этого молодого бандита с замашками аристократа в мастерской с инструментом в руках…

[Решательница]

Таэль (5.11.2008 - 16:52) писал:

Чье именно? которого? (я серьезно, просто интересно кто более интересен)

Когда Дамон был ребёнком, его линия была самая интересная. Как будет дальше, увидим, ведь история может преподнести сюрпризы.
Вообще же жду разрешения вопросов, что же всё-таки в мире, описываемом в этой повести, есть добро и что есть зло. Очень интересует меня этот вопрос в современных сказках, написанных для взрослых.
Продолжение, пожалуйста, Таэль!

[Таэль]

Про Дамона я беру только ключевые моменты, полностью же жизнь не опишешь... Сюрприз будет, обещаю.

***
Как ни странно, пешим ходом маленький отряд продвигался не намного медленнее, а кое-где и быстрее: эльф вел их лесными тропами между двух основных трактов, и порой приходилось затрачивать немало усилий, что бы провести по какому-нибудь особо затруднительному месту последнюю оставшуюся лошадь или и вовсе делать порядочный круг.
Но трудности были не только в этом. Хвоистый лес выглядел вполне обычным только для того, кто в лесу никогда не был. Даже Гейне чувствовала что-то неладное, а что уж говорить о Райнарте и тем более эльфе. Какое-то странное гнетущее чувство, чем-то похожее на впечатление от оставленной деревни, давило на затылок, заставляло приглушать голоса. Одинокая птица попробовала было исполнить привычную партию, но, смущенная, не закончила и первой трели, словно испугавшись своей наглости. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы под ветром, однако тишина эта была вызвана не вторжением человека. Судя по следам, зверья здесь почти не осталось и дальше все обещало стать только хуже. Не сговариваясь и не обсуждая, они стали предельно экономить провизию, а воду даже из самых полноводных и бурных ручьев брали лишь после того, как Эледвер или Райнарт ее проверяли.
Несколько раз эльфийский перстень снова начинал светиться, и что бы не ввязываться в лишнюю драку, герои заблаговременно обходили возможного противника. Один раз орки прошли совсем близко, - так, что и не обладая по-эльфьи острым взором можно было рассмотреть все детали. Гейне впервые поняла, о чем говорил Райнарт, потому что впервые собственными глазами увидела кочевье, хотя собственно кочевьем это было назвать трудно: орки тоже шли налегке, взяв только то, что могли. Под охраной вооруженных до зубов мужчин шли их женщины – мелкие, юркие, их почти невозможно было толком рассмотреть из-за поклажи, которой каждой пришлось нести.
Опираясь на рогатый, увешанный хвостами, клыками, лентами и бубенцами посох, шел шаман. На мгновение остановившись он повел головой, втягивая воздух широким носом. Райнарт плавно перетек за выступающие корни, свободной рукой просто вмяв отнюдь непротестующую принцессу в мох, покрывавший выступающий из недр, заросший густой порослью огромный валун, на котором они лежали, и останавливая эльфа, уже складывающего пальцы в отводящем знаке.
Магия, которая наоборот могла еще больше взбудоражить шамана, и в самом деле не понадобилась: орки благополучно прошли дальше. Подождав пока совсем стихнут шаги заднего охранения степных жителей, и дав время им отойти на достаточное расстояние, Райнарт поднялся первым.
- Видел? – мрачно обратился он к Фориану.
Тот, похоже, опять понял его без пояснений, а вот Гейне начинало порядком надоедать, что она в этих разговорах выглядит этакой простушкой.
- Мы все не слепые! – съязвила она.
- Среди них почти нет детей, - Райнарт не поддержал тон, - И то, это подростки, которые скоро займут место в клане.
- Они плодятся, как грызуны, - продолжил Эледвер, опережая очередной вопрос, - Если у этого клана нет детей, это значит, что они идут издалека и здесь только те, кто смог выдержать поход…
- Или только те, кто родились, - закончил Райнарт, - и то и другое не сулит ничего хорошего.
Очевидно, что единого лидера у них нет, так что это не нашествие, а просто бегство, когда отдельные кланы снимаются с места и идут на исконно враждебные им земли либо через них – в негостеприимные и непривычные для них фьорды. Но орки не побегут из своих степей неизвестно куда, в непролазный лес только потому, что стало мало дичи, а территории они делили друг с другом и кочевниками-людьми постоянно. Орки всегда преданно служили очередному воплощению своего создателя, будучи нерушимой опорой Черного трона. Невозможно представить, что могло заставить их покинуть привычные места поселения, пуститься в опаснейший путь малыми группами на свой страх и риск, пожертвовав молодежью. И тем более не хотелось думать, что могло случиться, если они перестали рождать себе подобных, ведь несмотря на резкость слов, Эледвер был прав: орки живучи, приспосабливаются ко всему и необычайно плодовиты.
Отряд упорно продвигался вперед, хотя добавилась еще одна трудность – погода словно сошла с ума: дикая жара сменялась едва ли не морозной ночью, штормовой ветер пригонял с собой чудовищный ливень, а у горизонта стояло солнце. Природа ни дня не пребывала в покое, но после переправы у водопада, они словно пересекли невидимую черту. Покой омертвевшего леса обрушился внезапно и обернулся не передышкой а новым испытанием. Деревья еще стояли, трава еще зеленела, однако это было состояние покойника, которого еще не коснулось тление, но к жизни вернуть уже невозможно. Эльф выглядел так, как будто его мучила сильнейшая головная боль.
- На всей нашей границе так же, - произнес он тихо, и в его обычно безмятежных глазах на миг промелькнуло нечто живое и искреннее: скорбь.
Дальше стало попадаться нечто еще хуже: то, что все же смогло выжить, приобрело уж совсем невообразимый вид. Обглоданные остовы деревьев покрывал бледно голубой ковер лишайника с вкраплением пушистых ядовито-желтых пятен. Буйным цветом, выше человеческого роста разрослись хвощи, среди которых кружили хороводы «ведьминых кругов», и даже самая мерзкая поганка, по сравнению с этими грибницами казалась милым желанным дополнением к ячнице. Редкие осколки былого леса, исчахшие, согбенные, лишенные всех соков и красок сиротливыми островками мелькали среди зарослей, затянутых густыми коконами паутин, расставленных их расплодившимися и разжиревшими хозяевами на всякого рода гнус. Пару раз проскальзывали какие-то непонятные твари, которых рассмотреть не удавалось, да и не очень-то хотелось!
Теперь место для ночлега приходилось вначале тщательно выжигать, а только потом Эледвер ставил охранную черту, и то Гейне постоянно дергалась, опасаясь, что какому-нибудь особо шустрому клещу удалось до нее добраться. Их единственная лошадь долго и мучительно издыхала, вероятно отведав чего-нибудь. Гейне тихо плакала, смотря в огромные укоряющие глаза, и гладила тонкую изящную шею, пока Райнарт не покончил с затянувшейся агонией...
Дело дошло до того, что все трое, уже с нетерпением ждали Пустоши, стремились к ней, как к чему-то надежному, привычному и хорошо известному, и увидев просвет – вздохнули с облегчением.
Наверняка преждевременно.

Сообщение отредактировал Таэль: 06 Ноябрь 2008 - 14:36

[Решательница]

А дальше?

[Тиа]

Приближение к Пустоши - очень яркая картина... И без подробностей походного быта вполне обошлись. И на счет Дамона. Интермедии отдельными кадрами - сильный приём, воле-неволей додумываешь, и характер воспринимается глубже.
Мне нравится, как ты пишешь. Нескромный вопрос: А в напечатанном виде что-то твое есть?
Такие вещи хорошо читать в твердом переплете.

[Таэль]

Насмешила!
откуда? К тому же, я хоть и пытаюсь чего-нибудь кропать лет с 15ти, но всерьез взялась записывать только с сентября прошлого года.
Ладно, не отвлекаемсу:

Флешбэк
Мастер Фабиан смотрел, как чуткие руки натягивают струну, осторожно пробуют звук, подтягивают еще…
Он любил украдкой наблюдать за работой своего ученика. Своего лучшего ученика! В такие мгновения его глаза утрачивали свое обычное непроницаемое выражение, становясь задумчивыми и немного печальными, а руки касались заготовки или инструмента нежно, почти с трепетом. Никогда еще мастеру не доводилось встречать человека, так фанатично преданного музыке. Он играл сам, но рождение нового инструмента значило куда больше. Он не замечает этого, но уже почти превзошел своего наставника, у которого перед силой таланта ученика остался только опыт. Вот и эта, уже казалось безнадежно погибшая, лютня ожила и снова готова петь…
И все же сохранялось в его характере и манере, нечто пугающее: словно бы он брал силой даже то, что отдавалось даром. Словно всегда был чужим даже самому себе и только в подобные минуты обретал если не счастье, то хотя бы удовлетворение и успокоение…
- Вы что-то хотели, мастер?
Мастер Фабиан вздрогнул. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что его ученик, похоже, кожей чувствовал чужое присутствие.
- Нет, Дамон. Нет.
- Вам следовало еще полежать.
- Не могу быть без дела, - мастер Фабиан прошел в соседнюю комнату за конторку.
В этот момент в открытое окно просунулась рыжая голова в щегольском берете.
- Вот ты где, - объявил менестрель Кеннет, заходя весь уже обычным способом. Он никогда не испытывал склонности к церемониям.
- Сейчас закончу, - Дамон так и не поднял головы, настраивая лютню.
Рыжий менезингер вызывал у него удивлявшую его самого симпатию. Возможно потому, что тоже был полукровкой, но то, что для Дамона стало неизбывной болью и бедой, для неунывающего Кеннета служило источником неиссякаемого оптимизма.
- Это она? Вот это да! Не верю! Ты маг и чародей! – Кеннет выхватил лютню, едва Дамон убрал руку от струн.
Тот смотрел на трубадура, восхищенно крутившего лютню, снисходительно улыбаясь уголком губ. Из-за детской жизнерадостности и наивной непосредственности, он не мог воспринимать Кеннета иначе, чем вздорного, но обаятельного мальчишку, хотя тот был старше него годами. Да и обстоятельства знакомства тоже накладывали отпечаток. Они встретились, когда Кеннета разыскивал разъяренный муж поклонницы со слугами, которые по ошибке затронули Дамона, - кто мог предположить, что на темной улочке окажется сразу двое метисов. Это могло бы плохо кончиться: для мужа и слуг. Но восторженно наблюдавший за стычкой Кеннет схватил своего невольного защитника за руку, едва не получив при этом удар эстока, и потащил его прочь с криком: «Здорово, а теперь сматываемся!». Да и в последствии защищать его приходилось не раз: от ревнивцев всяких мастей, от кредиторов, - со свойственной ему непоседливостью Кеннет постоянно куда-то вляпывался.
- Береги ее. Добрый день, Полетта, - поприветствовал Дамон вошедшую следом за Кеннетом девушку.
Хорошенькое кукольное личико куртизанки немедленно залилось несвойственным ей румянцем, что случалось каждый раз, как она видела черноволосого помощника мастера.
- Надеюсь, мы не очень помешали… День сегодня действительно чудесный… может, прогуляешься с нами… - закончила она едва не заикаясь.
- Точно. Лето на дворе, - подхватил Кеннет, - Нечего здесь киснуть. Айда гулять!
- У меня работа.
- А у меня что, нет? Не сбежит твоя работа!
- В самом деле, - вмешался в их разговор мастер Фабиан, - срочного у нас ничего нет, сходите, развейтесь.
Порой ему отчаянно хотелось, чтобы его странный ученик хоть раз улыбнулся так же широко, как Кеннет, приобнял соседку Полетту, которая сохнет по нему с тех самых пор, как учила его играть на флейте, или хотя бы сменил ненавистную черную ленточку в волосах, - единственное, что осталось в его облике от жутковатого Ворона.
- Давай! Проветримся… Чур, ты платишь, а то у меня - ни гроша, - Кеннет сокрушенно вывернул карманы.
- Кеннет! – ахнула Полетта.
Дамон искренне не понимал, что эти двое находили в его обществе. Он привык больше молчать, чем говорить, и душой компании его назвать было трудно. Не раз под тяжелым взглядом изумительно-черных глаз поспешно ретировались самые отчаянные наглецы. На выпад Кеннета он только улыбнулся, хоть и получилось это как всегда суховато, и сдался.
- Хорошо.
Выходя из дома мастера, они столкнулись со строго одетой молодой женщиной. Дамон посторонился, она было прошла мимо, но вдруг от чего-то вздрогнула и обернулась ему вслед.
- Госпожа Ровена, - мастер Фабиан тоже вышел и поприветствовал даму.
- О, мастер Фабиан, - Ровена очнулась от своих мыслей, но все еще порывалась обернуться вслед уходящему Дамону, - Мой заказ готов?
- Разумеется. Прошу.
Госпожа Ровена рассматривала сияющую новым лаком лютню, пожалуй, с не меньшим восхищением, чем Кеннет свою верную подругу.
- Вы волшебник!
- Волшебство это по вашей части, - мастер Фабиан выглядел до нельзя довольным и польщенным, - Думаю, это будет достойный подарок.
- Да, - согласилась магесса, - Мастера лучше вас просто не существует!
- Что вы, ваши похвалы не заслужены! Эту лютню делал не я, а мой ученик. Вы видели его только что.
- Что вы говорите, - тон Ровены неуловимо изменился.
Теперь она держала инструмент так, как если бы это было неизвестное науке существо, которое необходимо немедленно препарировать и тщательно изучить, дабы понять, насколько оно опасно.
- Простите, я немного спешу… - она действительно внезапно обеспокоилась.
- Конечно, конечно, госпожа Ровена…

[Тиа]

В каждой шутке есть доля шутки. Поверь читателю со стажем, то, что ты выкладываешь, намного лучше многого из того, что мне доводилось читать изданным. Тем более, я так понимаю, как и у меня, у тебя это первый вариант, без редактуры. Так что не смейся, а обдумай на досуге.

[Решательница]

Спасибо, Сказочница! Продолжи, пожалуйста, рассказывать волшебную историю!

[Таэль]

***
После искаженного леса Пустошь, которую они огибали по краю, уже не угнетала, казалась чистой и… более правильной что ли. Хотя правильного в ней ничего не было.
Пустошь…
Именно пустошь.
Голая земля, открытая дождям и ветру. Даже не земля, а прах: Башня веками вытягивала жизнь из всего, до чего могла дотянуться. Здесь больше ничего не могло расти, потому что корням даже таких изуродованных растений незачто было закрепиться, и нечем было питаться. Правда, они видели несколько раз необыкновенно крупных скорпионов и сколопендр, непонятно как выживавших тут, где даже камни становились хрупкими, как самое тонкое стекло, от постоянной эрозии.
Почти идеально ровная поверхность простиралась далеко за горизонт, на котором жутким напоминанием маячил тонкий черный перст, и даже море, - исполин, вздымающий в вечном дыхании соленые глыбы волн, и близость которого уже должна была чувствоваться, - стремилось отойти, отстраниться, отмежевать себя - от него. Стремилось быть от Башни как можно дальше, отталкивая от себя эту мерзость!
Небо… Низкое, словно вжимающее тебя непомерной тяжестью в серую пыль Пустоши…
Пустое и мрачное днем, небо преображалось на закате. Оно сияло перламутром, смешивая розовые, золотые, лазурные и даже зеленоватые цвета в палитре разводов. Небо устраивало им настоящую феерию, чередуя закатные багровые столбы и почти малиновый, дышаший цветом пояс у горизонта, с гигантской - на пол небосвода, висящей Луной, яркого красновато-оранжевого цвета, перечеркнутой черными полосами облаков.
Небо словно брало реванш за опустошенную, безжизненную равнину под ним.
- Недобрый знак! – выдал эльф, наблюдая последние отблески угасающей дуги гало.
Редкое явление, но Райнарт едва не фыркнул – неужто эльфы в самом деле еще верят в Знамения, после того, как столько их сработали собственными руками?
Было очевидно, что перспективы встретить полноценный отряд или патрули им опасаться нечего, так что костер они не зажигали по другой причине: живой огонь развести было нечем, а магический – все же не стоило настолько рисковать. Остановившись на ночлег в остатках чего-то вроде тренировочного лагеря, который был заброшен судя по всему еще со времен последнего Владыки, Райнарт провел ревизию среди имеющихся у него амулетов, способных предупредить о магических ловушках. Пользоваться такими штучками он не любил, больше полагаясь на наблюдательность, знания, опыт и свое чутье. Но – в их ситуации пренебрегать тоже не следовало!
Ведь единственным неприятным сюрпризом стала ящерица длиной едва ли не в два раза больше человеческого роста, и довольно быстрая и подвижная для своих размеров. Чем бестия, чьи предки наверняка сбежали из лабораторий или зверинца последнего Властелина, могла питаться на Пустоши, кроме своих собратьев и тех же скорпионов - не понятно. Главное, что она была злой, голодной и потому особенно агрессивной. Стрелы Эледвера причинили ей вреда не больше, чем ласковый шлепок, меч Райнарта – разозлил еще больше. В конце концов, они почти одновременно всадили: меч – наискось в небо разверстой пасти, пронзая мозг, и стрелу – в глаз.
Принцесса основное время откровенно скучала, все более утверждаясь в своем первоначально невысоком мнении относительно их миссии. Эльфу, похоже, сомнения были не знакомы, а вот Райнарт напряженно обдумывал вырисовывавшуюся картину, которая и в самом деле получалась нестандартной.
Темный Властелин не призывал орков, не собирал армию, не поднимал всяческих умертвий, как это обычно имело место. Он нашел более элегантное решение, воспользовавшись изначально присущим Башне свойством вытягивать жизненную энергию из окружающего мира...
Любому владыке нужны рабы. Нужны те, кто исполняет приказы, кто трепещет перед ним из страха, из благоговения перед мощью… Но, этого - не смущала возможность остаться посреди пустыни, и объявить о себе он не удосужился. Было даже интересно встретиться с ним лицом к лицу, вот только Райнарт уже сомневался, что поход окончится ясно и просто. Хотя бы потому, что магу не обязательно безвылазно сидеть в Башне на троне, - их связь и без того неразрывна после инициации.
Еще одно обстоятельство его беспокоило: отсутствие новых созвездий и звезд, или хотя бы чего-то, что могло бы считаться таковым, а ведь если претендент прошел инициацию, не только вошел в Башню, но и смог подчинить ее себе, то такие знаки просто обязаны быть, символизируя возрождение Темного Владыки. Если этот маг оказался способен использовать в качестве оружия самою Башню, то не мог ли он найти способ каким-либо образом скрыть свое восхождение на трон? И как его тогда искать, если в Башне его и правда не окажется?
По правде сказать, была одна гипотеза, которая могла объяснить отсутствие так называемых «Черных звезд»…
Которые на самом деле были красными, возвещая о крови, пролитой черным лордом, и той, которая еще прольется, об угасании Белых сил, о должных погибнуть в этой борьбе…
Объясняла эта гипотеза и то, как согласно действовал новоявленный темный маг с самой Башней, в отличие от прежних, которые лишь пользовались ее знаниями и мощью, опасаясь утратить личную индивидуальность. Возможно ли, что нашелся кто-то, кто не побоялся ради своей цели, отказаться от самого «я», полностью слив свое сознание с Башней и ее создателем… Равный в одержимости самому Черному мастеру, который из ненависти пошел даже на физическое развоплощение и лишил свой дух вечного упокоения? В таком случае новых созвездий может и не появиться, ведь Созвездие Мастера, напоминающее недреманное око, неуклонно движется по небосводу не одну тысячу лет.
В таком случае угроза даже слишком велика, ведь бороться предстоит уже не с обычным пусть и сильным магом, но с тем, кто когда-то расколол мир на две половины.
Возможно ли…
Уж Райнарт-то знал, что в этом мире возможно все.

[Решательница]

А дальше?

[Таэль]

Мне грустно. и чем дальше тем грустнее...

Флешбэк
Дамон выехал рано утром. Мастер Фабиан не спал. Он слышал, как хлопнула дверь внизу, удаляясь, зацокали по брусчатке копыта.
- Прощай, - тихо сказал он в пустоту.
Дамон этого не знал. Он покидал Виниссу, полагая, что вернется дней через десять как раз к Дню Основания города. Полетта очень хотела пойти на праздник именно с ним, невразумительно объясняя это наличием какого-то чрезвычайно надоедливого поклонника и тем, что одно внушительное присутствие Дамона оградит ее ото всех возможных недоразумений. И Кеннет должен был вернуться из Анкариона, - он становился знаменитым, его пригласили петь перед Светлым Советом, в честь чего он обещал закатить по приезду грандиозную пирушку.
«Если конечно не растранжирит все по дороге и не проиграет в карты», - улыбнулся про себя Дамон.
Поездка в один из банков Лиена не являлась необычайным приключением. Тем более для него. Он давно так не наслаждался каждым пролетающим мгновением, и особо не спешил, - в одиночестве могут быть и приятные стороны…
Спустя четыре дня, проведенных в дороге, Дамон вошел в здание банка «Аларик и сын», где его приняли практически немедленно. Распечатав переданный Дамоном пакет, банкир деловито кивнул:
- Я сейчас распоряжусь собрать деньги, но вам придется подождать, сумма довольно крупная. А это письмо вам.
Господин Аларик протянул молодому человеку запечатанный конверт, вложенный в послание.
- Мне? – Дамон несказанно удивился и встревожился.
- Да, как видите, - банкир протянул следом лист, который только что прочел.
Обычное распоряжение передать подателю сего письма требуемую сумму денег с начисленными процентами, содержало приписку – передать так же вложенное в конверт послание.
Конверт жег пальцы. Дамон едва смог дождаться, когда вернулся господин Аларик в сопровождении двоих сотрудников с сундучком.
- Извольте пересчитать.
Из сундучка в два кошеля перекочевало тысяча сто восемьдесят один золотой талер вольного города Лиена, - сумма, достаточная для приобретения вполне приличного поместья.
- Да, все точно. Благодарю, - только многолетняя привычка позволяла Дамону сдерживать волнение.
- Прошу прощения за назойливость, но не могли бы вы сказать, чем вызвано желание господина Фабиана извлечь свои сбережения из моего банка?
- Боюсь, что ничего не смогу сообщить вам, - молодой человек отрицательно покачал головой.
Он догадывался, что ответ должен быть в письме, и ему не терпелось прочесть его. Почти бегом добравшись до гостиницы, он заперся у себя и подрагивающими от нетерпения пальцами вскрыл конверт.
«Мой дорогой юный друг, - начиналось письмо, - Мы прожили с вами бок о бок четыре года, но я с сожалением понимаю, что знаю о вас не больше, чем в тот вечер, когда вы проникли в мой дом. Ваше сердце и помыслы остались для меня закрытыми. Догадываюсь, что жизненный путь ваш не был легким, и надеюсь, что лишения, которые довелось вам испытать, не ожесточили вас окончательно. Простите за долгое вступление сентиментального старика, который был бы счастлив, назвать вас своим сыном…»
Дамон содрогнулся.
«…но пусть послужит мне извинением то, что мы с вами, скорее всего уже не увидимся! Мне стало известно, что вы необыкновенно заинтересовали господина Архимага. На днях эти сведения получили подтверждение благодаря Полетте, - бедняжке тоже будет вас не хватать. Судя по вопросам, они полагают, что вы связаны с Тьмой. Мне известно от Кеннета, что в город должны прибыть, по крайней мере, трое магов самого высокого уровня. Мне не хочется думать, что они могут быть правы…»
Дамон позволил себе горькую усмешку.
«…при мне вы не проявляли никаких иных способностей, кроме способностей к искусству и труду, и я уверен, что в душе вашей нет зла. Во всяком случае, не более, чем во всех людях! Светлый Совет суров, и мне не хочется, что бы вы стали их жертвой»
Еще одна усмешка, более жесткая: действительно, сомнительное удовольствие - быть жертвой. Как впрочем, и палачом.
«…пусть даже во имя самого большого добра. Ни один мир не стоит невинной крови, а в этом, я верю, вы не виновны. И потому – прощайте, мой юный друг! Уезжайте, как можно дальше. Деньги, которые вы забрали у Аларика – ваши. Мне будет это приятно. У вас светлая голова и золотые руки, я верю, что у вас все будет хорошо.
Р.S. Если все же вы обладаете магической силой, и сила эта имеет темную природу, то вас может позвать Башня – во сне или наяву…»
На мгновение Дамон отложил письмо, спрятав лицо в ладонях. Башня звала его, звала давно. Ему еще не исполнилось и пятнадцати, когда это случилось впервые, и только последние несколько лет, его не беспокоил старый сон.
«…молю вас только об одном. Что бы не произошло в вашей жизни – не переступайте ее порога!»
За окном стемнело, но Дамон не мог шевельнуться, что бы зажечь свечу. Прочитанное словно обратило его в камень. Светлые. Они нашли его. Нашли, что бы убить. За что, что он им сделал? Было бы понятно, если бы его разыскивали за его разбойничьи «подвиги», но как раз таки его баронство, которое легче легкого было проверить по татуировке на плече, означавшей немедленную казнь в любом из королевств на выбор - никого не интересовало! А ведь последние годы он вообще не вспоминал о магии и честно постарался изменить свою жизнь в лучшую сторону!
«Разве я просил? Разве желал этой треклятой силы, которую все равно не могу использовать открыто, по своему желанию и даже на самое благое дело?!»
Гнев вернул ему способность действовать. Он уже не малолетний щенок, и не может оставить старого мастера одного разбираться с ними…

Сообщение отредактировал Таэль: 11 Ноябрь 2008 - 13:12

[Решательница]

Таэль (11.11.2008 - 15:06) писал:

Мне грустно. и чем дальше тем грустнее...

Таэль, а почему тебе грустно? Жалко Дамона или есть другие причины?

Как обычно: требуется продолжение!

[Таэль]

*уныло*
Мне всех всегда жалко... Хотя это и не заметно)

***
Эледвер вел Райнарта и принцессу, по широкой дуге огибая Башню, громада которой неумолимо возвышалась по правую руку, и теперь они шли почти прямо на север. Пейзаж становился все более инфернальным, равнина постепенно переходила в изъеденные ветром скалы. Неизменной деталью добавились руины крепостиц, форпостов и тренировочных лагерей, которые они пока тоже старались обходить, - так сказать, во избежание.
- У нас осталось совсем мало воды, - констатировал очевидное Райнарт, - На «Росе» мы конечно продержимся какое-то время, но не хотелось бы доводить до этого. Ты уверен, что нам стоит идти именно к морскому тоннелю?
- Два из ближайших не использовались и прежним хозяином Башни, и запечатаны, - ответил сосредоточенный эльф: в картах он, по-видимому, не нуждался, - Тот, что сейчас к нам самый ближний, наверняка сильно пострадал во время землетрясения. Слишком велика вероятность, что он окажется непроходим, и мы только потеряем время.
Райнарт кивнул, но возразил:
- Не менее вероятно, что тот проход, на который мы надеемся, затоплен.
- Нет. Он достаточно велик и надежен, потому что использовался как грузовой, для контактов с морским вольным братством. Им пользовались постоянно и содержали в образцовом порядке…
Гейне удивленно приподняла брови: Эледвер Тар Фориан обладал обширными познаниями о прошлом Агоне и организации темных. Она бросила быстрый взгляд на Райнарта, но герой хранил невозмутимо непроницаемое выражение лица. Эльф разумеется мог принимать в той войне участие, мог быть и разведчиком, но - обжегшись на молоке, дуют на воду, и принцесса ощутила какую-то настороженность.
- Кроме того, после землетрясения, знаменовавшего… падение Властелина, плато наоборот поднялось, - закончил эльф.
Райнарт сделал вид, что не заметил незначительной заминки в последней фразе, и они продолжили путь, ступив на дорогу. Эта дорога, как и большинство здешних, были проложены скорее всего во времена Тысячелетнего Императора, и приходилось признать, что быть может лорды Башни и воплощали собой извечное зло, но в здоровом практицизме им отказать было трудно: и полагались они не только на магию, не забывая о самом насущном. Как бы давно не пустовала Башня, но дорожное полотно было в состоянии более пригодном, чем кое-где в том же Танкареле или самом Анкарионе. Правда, не приходилось сомневаться, каким способом было достигнуто подобное качество и скольких пота, крови и слез оно стоило.
На очередной привал все же пришлось остановиться в сторожевой башне, миновать которую было невозможно. Мелигейна подавленно оглядывала стены: с них даже время не могло стереть следы огня: как обычного, так и магического – судя по всему, после победы тут было выжжено все, как если бы речь шла о заразной болезни. Сердце объял тоскливый холод, и даже настоящий костер, для которого нашелся материал, не радовал теплом ни тело, ни душу.
Наткнувшись на останки, она не закричала – теперь такое встречалось довольно часто, и она начинала уже привыкать к зрелищу. Повинуясь безотчетному импульсу, Гейне смахнула перчаткой пыль и копоть с доспеха. Расколотый панцирь, наверняка принадлежавший командиру, проржавел, но герб еще был узнаваемым – танцующая в пламени саламандра все еще славила мастера, который поместил ее, как живую, на мертвое железо…
Она обернулась на шорох шагов:
- Здесь сражались люди…
- Да, - задумчиво подтвердил Райнарт, - Люди всегда сражались на обоих сторонах.
Мелигейна перевела взгляд на грудную пластину доспеха – почему-то не хотелось думать, что его обладатель был злобным выродком, садистом и убийцей… В конце концов, они стояли до последнего, сражаясь за то, что было им важно – за что?..
И тем более не верилось, что мастер, сделавший этот рисунок, полностью отдал себя Злу.
- Не понимаю…
Райнарт только дернул губами, отворачиваясь.
А ночью пришли они…
Барьеров они не ставили с тех пор, как вышли из леса, опасаясь, что хозяин Башни почует импульсы чуждой магии даже на таком расстоянии. Вначале появились мутно-зеленые огоньки, как гнилушки на болоте, только какое же здесь болото… Они поднимались из-под земли, выходили из стен, роились и плыли вокруг призрачным хороводом, стремясь к костру. Когда в свете пламени в одном вдруг на мгновение проступило знакомое очертание саламандры, Гейне все-таки вскрикнула, мгновенно осознавая, что именно перед ней.
- Не дай им себя коснуться, - Райнарт потянул ее за руку, и они немедленно оставили башню, по-прежнему занятую ее гарнизоном.
И уже в эту же ночь пришлось убедиться, что это явление не уникально, а у самой Черной Башни теперь можно было различить ровное сияние. Мелигейна и знать не хотела, держит ли неупокоенные души оставленных без погребения чья-то воля или это последствия присяги Черному трону, ощущая лишь страх, какой не нагнали на нее и гончие. О сколько-нибудь спокойном ночлеге приходилось забыть, и отложить отдых до утра под надежным присмотром дневного светила.

Новый день поприветствовал их величественными вздохами волн. Против ожидания принцессы, вода имела цвет не голубой и не синий, а какой-то серо-зеленый: глубокий, со стальным оттенком. Шельф почти сразу уходил в глубину, но Гейне с сомнением и надеждой обернулась к герою:
- Как ты думаешь, здесь очень опасно?
- Не думаю, - отозвался Райнарт, - море не подчиняется никому… Что ты задумала?
- Хочу искупаться, - несколько смущенно пожала плечами принцесса.
Оба мужчин взглянули на нее, как на умалишенную: купаться? Здесь? Со скрипом, но Райнарт все же понял чем вызвано такое желание…
- Кому-то все-таки придется тебя покараулить.
Мелигейна вспыхнула, представив себе ситуацию целиком, и немного дрогнувшим голосом предложила:
- Я буду благодарна, если высокородный Тар Фориан понаблюдает за берегом, а ты – за…
- Тобой, - закончил Райнарт невозмутимо.
- Да, - сделала над собой усилие принцесса, косясь на тактично отошедшего Эледвера, - Из вас двоих я предпочитаю тебя. Почему-то мне кажется, что ты не будешь пялиться, куда не следует.
У Райнарта изумленно поползли вверх брови: во истину женская логика иногда необъяснима!
- Ты намекаешь, что эльфийский принц может позволить себе что-то лишнее?
- Нет, но… - Гейне смутилась, - Короче, дай мне время войти в воду.
Раньше таких проблем у них не возникало. Девушка как-то изыскивала возможности вымыться, но последнее пригодное для такого место был пограничный водопад, и ее должно было угнетать отсутствие элементарных удобств.
Вода была холодной на столько, что вышибало дух, но и сама Мелигейна уже далеко шагнула от пусть и не изнеженной, но утонченной придворной дамы. После подобного омовения к ней вернулись и силы и боевой дух, даже какой-то азарт появился!
Вовремя: Эледвер окликнул их, обнаружив тропу ко входу.

Сообщение отредактировал Таэль: 12 Ноябрь 2008 - 14:14

[Тиа]

Дамона жалко, да... зато жизнь у него интере-есная! Проду давай!

[Решательница]

Таэль (12.11.2008 - 16:10) писал:

*уныло*
Мне всех всегда жалко... Хотя это и не заметно)

Это да, незаметно))))).
Но тем твои произведения и хороши, что всё без поддавков, по-честному.

Продолжение хочется читать, Таэль!