[Таэль]

- Orienn e’ll Ceane vane Vidarr ess'Seallerriavenn Feidelle Tar Tiriaenn Loengrimm, холодно поправил эльф, удовлетворенно повел плечами, и усмехнулся с ничем неприкрытой ненавистью, - Узнал.
- Да…
Дамон позволил себе опустить голову: видеть этого человека, видеть таким - было невыносимо!
- Как же, помню: твои темные всегда хвастались и спорили, что Властелин помнит всех и вся, - уточнил Ориэнн… или Кен, - Помнишь?
- Помню, - мертвым тоном подтвердил Дамон, - Но помню другим. Совсем другим...
- Время не стоит на месте, - безразлично уронил эльф.
- Что с тобой случилось… - маг говорил уже вполне спокойно, только слабая нотка горечи билась в черных глазах и голос звучал несколько глухо.
- Что?! ТЫ со мной случился!! – выплюнул оскалившись неуместно рыжий эльф, - Лицемерная тварь, прикрывающая свою черную сущность красивым образом! Тебе надолго хватило того, что ты высосал из нас или так, на парочку заклинаний?!
Ориэнн окончательно утратил даже то незначительное подобие бесстрастия, которое еще хранил вначале, и шипел похуже стаи взбесившихся гадюк.
- За прошедшие годы, я многое узнал. Не только то, что внезапно покинувший нас якобы друг - изволил занять Черный трон. Оказывается, вампиры бывают разные, и пожалуй, обычные кровососы куда лучше таких, как ты!! Выпивающих у человека душу… О, конечно! Даже со стамеской ты умудрялся выглядеть до неприличия изысканно, и лорду не пристало трахать все без разбора, как твоя блондинистая подружка, немножко подзадержавшаяся на этом свете! Ну да я ей помог… К тому же до ужаса практично: вместо одного «обеда» - получить почти бесконечный «запас» в постоянной досягаемости, да еще который сам, добровольно, все для тебя сделает, а то и жизни не пожалеет! Со сколькими ты провернул это? Скольких ты привязал к себе с помощью любви, благородства, долга, чести и прочих удобных для твоих целей способов, что бы потом загубить?!! Так или иначе…
Удар был нанесен мастерски! Потеря дорогого родного человека всегда порождает не только горе, но и сожаления, и не только о невозможном будущем, но и о прошлом. Как бы близки и душевны не были отношения, всегда появится мысль о том, что что-то важное не было договорено либо сказано вовсе, что-то не сделано и безвозвратно упущено…
А если в самом деле не сказано, не сделано, упущено? Сожаление перерастает в вину, ложась очередным грузом. Вина – порождает страх, а страх убивает душу, заставляя ее сначала метаться из одной крайности в другую, чтобы в конце концов, запутавшись в самой себе, угаснуть. Оледенеть и развеяться сухой снежной крупой...
Но что если ко всему, главная опасность заключалась и заключается в том, что эти люди связаны с ним, темным Дамоном? Что даже вопреки его желанию, его вмешательство способно ломать и калечить судьбы, а одно из доказательств стоит сейчас перед ним… Махом вычеркивая годы того, что обычно называют простым человеческим счастьем.
Счастье… Это даже не иллюзия самообмана! Не нора, в которую хорошо прятаться, и не мягкая лапа мрака, удобно закрывающая глаза.
Это всего лишь недостаток информации.
Или нежелание трезво осмыслить факты.
- Я тот, кто я есть, Ориэнн, - тихий голос стелился поземкой, не оставляя пространства для споров и пересудов, - Это бессмысленно обсуждать.
Факт. Точка, в которой причудливо сошлись два абсолютно разных пути, уже не разбрасывая вокруг себя брызги иллюзий и мечтательных желаний.
- Для чего ты здесь? Неужели надеялся, что я не смогу убить тебя? Или что позволю кому-то второй раз ударить в спину?
- О какой надежде ты смеешь говорить, после того, как отнял у меня все, что мне было дорого? – слова падали стылым сизым пеплом. Страж шагнул вперед, голубые глаза неуловимого оттенка выгоревших на солнце васильков были пусты, а руки уже сжимали рукоять меча…
…В этой схватке не было холодной рассудительности. В ней вообще не было места мыслям и какому бы то не было проявлению рассудка: слепое желание уничтожить – против неистовства разбушевавшейся стихии.
Но – хуже всего было то, что маг забылся настолько, что уже не помнил о магии. Немыслимая боль комкала, превращала изысканный диалог клинков – в беспорядочную драку. Эльф действительно научился многому за прошедшие годы, а в таком состоянии глупейшие ошибки плодятся – одна за одной! Однако внезапно взгляд выхватил нечто, о чем забыли оба: лишний свидетель, помеха, ненужная деталь… Эльфенок отполз в сторону, забившись под горстку облезлых елочек, следя за ними пронзительно-ярким взглядом распахнутых глаз.
Отрезвление пришло мгновенно. Дамон попросту отбросил от себя все излишнее, в несколько выпадов приперев эльфа к стволу:
- Я что-то у тебя отнял? – переспросил он, - Ты говоришь это мне, когда в двух шагах лежит твой сын, которого вы обрекли на смерть?!
- Тебе ли не знать, что иногда приходится чем-то жертвовать!
Казалось: еще минута, и рапира скользнет вниз, рассекая открытое горло и предплечье, выставленное в блоке, и грудь под замшевой курткой цвета прелых листьев с зеленью хвои…
- Чем-то?! Таких жертв - я не понимаю!
Дамон резко отпрянул. Зло кривились губы с толикой брезгливости.
- Я не стану плакаться, перечисляя все, что когда-либо жизнь отнимала у меня. Свою жизнь - ты отнял у себя сам! И мне больше нечего здесь делать. Прощай… Ориэнн.
Стоило протянуть руки, и Диниэр прижался к нему с молчаливой благодарностью, - Дамон только крепче сжал истончившееся плечо.
- Сейчас, потерпи… Скоро будешь дома…
Дома… - Динэ обессилено опустил ресницы, отдаваясь чужой воле полностью, - Дом, это там, где тебя ждут.


Не удержавшись на ногах, эльф сполз по стволу вниз, глядя вслед противнику, уносившему с собой снова впавшего в забытье юношу. Не осталось ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Ничего, кроме пустоты. Даже ненависть, так долго заменявшая желание жить, испарилась, истаяла. Улизнула ловким мошенником, выманившим самое ценное в обмен на битые черепки…
Когда-то у него был друг и любимая женщина, и он был уверен, что и любовь и дружба эти – самые настоящие, какие только могут быть, несмотря на то, что своего друга он знал совсем немного, а в любви еще не признался.
Но судьба любит смеяться над наивными дурачками и в первый же момент их знакомства, он понял, что ему предпочли другого. Из них двоих, - женское сердце выбрало не верного приятеля, весельчака перекати-поле, а неразговорчивого сурового затворника, с тяжелым иногда пугающим взглядом, объявившегося невесть откуда.
Он смолчал. Он всегда так боялся ее отказа, последующей неловкости и неизбежного отчуждения, что отгораживался другими интрижками, создавая себе славу неисправимого юбочника, все признания и знаки между собой и ею единственной - намеренно сводил к шуткам. Он смирился, честно признав, что уступает другу во многом, если не во всем. Он даже сердился на него за то, что тот не торопится сделать ее счастливой, словно намеренно не замечая болезненно-восторженного взгляда самой лучшей на свете девушки.
Потом друг ушел. Так же неожиданно и неизвестно куда, как и появился. Оставив после себя пепелище, мертвое тело и нелепые слухи о связи с Тьмой.
Они никогда не говорили об этом друг с другом, как будто боялись даже упомянуть его имя. Они продолжали жить своей жизнью. У него были другие женщины, много. У нее наверняка было не меньше мужчин. Они так и не объяснились, хотя было время, когда она была не против такого развития событий, но даже исчезнув из их жизни, бывший друг по-прежнему стоял между ними.
Она часто переезжала, у него вообще так и не появилось собственного дома. Он знал, что она продолжает не просто ждать, но упорно ищет хотя бы маленькую зацепку, способную подсказать, где теперь тот, третий... Иногда он ей помогал в поисках, когда она просила. Наверное, она все же знала, что старый друг испытывает к ней нечто большее, но не просить не могла.
Потом началась война, у Башни, оказывается, объявился новый хозяин, и всем стало не до того. Всем, кроме нее: уже не Полли, не Полетта, а госпожа Полина потеряла покой вовсе.
- Найди его! – просила она, - Я знаю, что он там, что он среди черных…
Она уже тоже поверила и смирилась. По правде, ей всегда было все равно кем был ее избранник.
- Тебя пропустят. Найди его, помоги ему! Я не хочу что бы он погиб там!
Она просила. И он сдался снова.
Его действительно не тронули: даже темные хотели, что бы о них пели песни, но все поиски были напрасны. И он уже не знал кого и зачем ищет, что будет, когда найдет. Наверное, ему просто была нужна какая-то цель, чтобы не сойти с ума от того, что он видел, от войны, гнойной язвой выедающей его изнутри. Нужно было во что-то верить, и почему бы не в любовь и дружбу? Что его друг будет снова другом, что ее любовь победит любую тьму, а он напишет о них самую красивую балладу, какая только возможна на свете.
А потом был Сорент.

Командующим войсками был полуседой вервольф со шрамом через все лицо. Охочий до наживы, пиршеств и женщин, но хороший вояка. Он вел осаду уже почти полгода, однако город упрямо не сдавался. Естественно, что такое положение вещей не могло придтись по нраву Властелину и Повелителю. Это знали все, знал сам Гаурон, и не ждал от его визита ничего хорошего.
Черный лорд явился с малой свитой и в сопровождении дам: по левую руку от него кипел пламенем сильф, за правым плечом – вампир сверкала в улыбке клыками. Куда уж дальше демонстрировать свою силу и темную природу: даже в любовницах у этого Властелина Башни ходили только демоницы. Ну, иногда ведьмы, хотя говорили, что о женщинах он забывал быстрее, чем о прошлогоднем дожде.
Кажется, Владыка спешил, заглянув проездом дабы навести порядок. И кажется, он был сильно не в духе, что его отвлекают от более важных дел. Рассматривая город, Властелин бесстрастно выслушал доклад своего военачальника где-то до середины, остановив его едва заметным движением пальцев.
- Объяви, что завтра в полдень женщины и дети могут беспрепятственно покинуть город. Их не тронут.
Не все сразу поняли, что означает его приказ, но Гаурон не был «всеми».
- Повелитель, прошу, дайте мне еще немного времени! Я клянусь, что до новой луны Сорент будет наш!!
- У тебя было достаточно времени, - незначительной новой нотки в тоне было достаточно для того, что командующий стал бледнее голодного вампира, - А мои приказы должны быть исполнены. Точно и в срок. Отводи войска.
- Повелитель, - вервольф рухнул на колени, - Неделю! И я положу его к вашим ногам! Оставьте город нам, эти рабы не достойны вашего внимания…
- Кого ты пытаешься обмануть?! Ты защищаешь тех, кто не повинуется владыке, Гаурон?! – прошипела вампирка.
- Нет!! – рявкнул он, - Я просто считаю, что мои солдаты имеют право на эту добычу!
- Они получат свое, - холодный голос Властелина прервал спор, - Все получат свое… Отводи войска, Гаурон.
Больше никто не спорил.
Те, кто покинули Соррент в следующий полдень, до конца жизни молились на полковничью вдову Женевьеву: именно она не меньше чем боевой атакой прорвала ворота, оттеснив озлобленных мужчин, и вывела обезумевших женщин, готовых скорее целовать ноги Черному лорду, чем хоронить от голода своих детей.
Целовать ноги не пришлось, их действительно не тронули: даже слабоумному не пришло бы в голову нарушать слово властелина. Их проверили и заставили отойти вместе с основными силами. После чего Повелитель направился под стены один, и в руках у него была только флейта…
Глупый, так и не повзрозслевший певец видел, что после него в Соренте не осталось никого живого. Через два дня, когда вести достигли столицы, а Повелитель появился уже у ее стен, Делос был сдан, поэтому участи Сорента избежал. Он просто сгорел.
А еще глупый певец успел хорошо разглядеть возвращающегося Властелина – у него были жгучие черные глаза, матово мерцавшие антрацитовой гладью…

За всю войну Сорент остался единственным умерщвленным городом: возможно, Властелин сам опасался своего необычного оружия и демонстрировал его лишь в крайних случаях, предпочитая воевать обычными средствами. Что с того?
Ведь та, ради которой были забыты уют и безопасность, слава и роскошь неприступного Анкариона, осталась именно там: ей некого было спасать в отличие от Женевьевы. И наверняка она продолжала надеяться на встречу… Случайность, которая в этот раз прошла мимо, и в безымянной общей могиле города призраков осталось похороненным сердце пока еще живого.
Что было потом? Потом он сошел с ума, каялся в каком-то Храме… Его взяли в оборот светлые, долго допрашивали. Скитался… Потом была встреча с Форианом. Новая жизнь, новое имя, новая цель – уничтожить лживое чудовище…
А потом война закончилась, и менезингер Кеннет окончательно канул в небытие, похоронив обломки разбитой лютни вместе с памятью о том, чьи руки ее касались. Петь - он тоже больше не пел. Никогда.
Он тщательно, по всем канонам, выстроил свое новое безупречное существование и не позволял ни одной трещинке появиться в этих канонах. Мысль об исполненном долге, согревала в часы уныния, ведь в конце концов именно долг превыше всего и он есть у каждого. Но жизнь оказалась упрямой, как и память, вырываясь из заданных рамок...
Как и Дамон, всегда находившийся вне всяких рамок и ограничений. Видеть его живым и вполне благополучным, окруженным семьей, друзьями – было оскорблением самому мирозданию!! Как он смеет быть счастливым, разрушив все, до чего смог дотянуться?!
Это не правда, это игра! Очередная его черная извращенная игра, как и тогда, сотни лет назад…
Но черные глаза смотрели на него с усталой грустью и сожалением. И робко закрадывалось ощущение, что когда-то давно нечто важно было не замечено, не понято и утрачено навсегда. Что-то, важнее чего действительно нет…

- Лучше бы ты меня убил, - признал Ориэнн вар Видар, но услышать его было некому.

***

Сообщение отредактировал Таэль: 15 Сентябрь 2009 - 14:03

[Решательница]

Ну, в Самиздате уже упомянули забавную оговорочку, а я так понимаю что описочку автора)) поэтому повторяться не буду.
/*В сомнениях*/ Или это всё-таки оговорка эльфа?

[Таэль]

Злые вы все! неужели только это сказать можно... Уйду я от вас.

[Решательница]

Значит, это была всё-таки опечатка. Не обижайся на меня, Таэль. На глупых не обижаются. На самом деле можно сказать: очень печальная история бессмысленной мести.

[Таэль]

Эх, не ты одна((

А месть в некотором роде удалась.

[Таэль]

***
Диниэр так и заснул на середине дороги, доверчиво прильнув к плечу темного мага: организм сказал свое веское слово, и беспамятство перешло в крепкий восстанавливающий сон, как только внешние чувства сделали вывод о безопасности. Он не проснулся ни когда его избавляли от обуви и остатков одежды в грязи и ссохшейся крови, ни когда укладывали в настоящую постель, а волшебница затягивала глубокие порезы на плечах и груди невольно бледнея: в камере замка Маур Рузанна не разглядывала узника подробно, и теперь при виде шрамов лишь только кусала губы, представляя как ЭТО выглядело, когда раны были свежими. Тут и лучший целитель в одиночку бы не справился, а Фейт отвоевал эльфенка у смерти без всяких чар, практически на одних знаниях и упорстве!
Со временем рубцы сгладятся, тем более что Динэ все-таки не человек, однако даже у нелюдей раны душевные не заживают запросто и нет ничего приятного в том, что бы снова и снова просыпаться от собственных криков.
Диниэр взметнулся на постели, путаясь в прилипшей к телу, влажной от пота материи… и почти немедленно ощутил поддержку знакомых надежных рук. С трудом переводя дыхание, он вцепился в них со всей силы, уткнулся лбом в твердое плечо севшего рядом мага, и затих, изредка вздрагивая.
- Шш-ш-ш, - на виски легли тонкие прохладные пальцы. Дамон не вторгался в его сознание, хотя эльфенок не протестовал, наоборот ища у него защиты. Теплый голос успокаивающе шептал, обещая непривычную поддержку, - Не сопротивляйся, я помогу… Верь!
Я верю!! – хотелось кричать, но вместо того Диниэр прерывисто выдохнул, как после долгого плача, и тихо признался:
- Мне снилось, что отец вернулся, чтобы меня убить…
Слова прозвучали невнятно и их едва можно было разобрать, но Дамон его расслышал, сердце предательски дернулось. В самом деле, что было бы не поверни он за Динэ? Ориэн… отпустил бы его? Или прождав напрасно, развернулся бы и ушел? Или добил бы сам в пародии на милосердие… Боль подкатывала так же неумолимо, как волна к ногам самоубийцы. Тьма, что же может сделать с нами время и мы сами!!
- Диниэр… Прости меня, - хотя бы кому-то это сказать следует, пока еще тоже не стало поздно.
- За что? – юноша удивленно отстранился, потом решительно затряс головой, - Никто еще не делал для меня так много!
- За то, что у тебя не осталось выбора.
Динэ надолго замолчал, поднявшись и отойдя к окну.
- Почему же? Как раз благодаря вам он у меня появился, - медленно возразил он, вглядываясь в ночной дворик постоялого двора, - И вы помогли понять, что стоит выбирать… К тому же, вы столько раз спасали мне жизнь, что она по всем законам принадлежит вам!
- Мне она не нужна, - Дамон с грустной улыбкой покачал головой, - Твоя жизнь нужна тебе.
- Спасибо, - серьезно ответил эльф, - Это наверное самый ценный дар, какой можно сделать. И… за отца спасибо тоже. Вы не убили его, хотя могли и… наверное, должны были…
Смог бы, мальчик, смог! – теперь промолчал Дамон, - Но не на твоих глазах, называйте это как хотите…
- То, что должен, я не сделал очень давно.
Гадать о неслучившимся – бессмысленное и бесполезное занятие. Кто знает, не зайди встреча двух полукровок на темной улочке дальше случайного знакомства на пять минут, не случись она вовсе, - и судьбы многих сложились бы иначе. По крайней мере, скорее всего Кеннет остался бы Кеннетом, и как бы не пошла его жизнь дальше, он не оказался бы настолько ослеплен обидой и ненавистью, что не увидел своего сына, попросту переступив через его существование.
Нет, угрызениями совести Дамон не терзался, с самомнением взваливая на себя единственного и выдающегося чужие решения. С высоты пройденного и прожитого, он винил себя только в том, что когда-то ушел не оглядываясь, даже не объяснившись с теми, кого еще долго помнил как своих друзей. Но в молодости все видится немного иначе…
- Эта боль никогда не угаснет, - он поднялся, приближаясь к юному эльфу, - Однако когда-нибудь она может отступить.
- Когда? – усмехнулся Динэ, уже не пытаясь скрывать чувств.
- В день, когда родится твой собственный сын.
Динэ ошеломленно вскинул на него голову.
- У тебя будет шанс исправить чужие ошибки и сделать свои, - мастер Фейт с полуулыбкой смотрел в распахнувшиеся глаза, и видел, что его поняли. Хватит зацикливаться и жить тенями прошлого!
- Вы - не ошиблись!! – уверенно произнес Диниэр.
Он снова отвернулся, но плечи расправились: возможно, тяжесть на них и не стала меньше, но он твердо помнил, что сильнее.

[Таэль]

***
Диниэр так и заснул на середине дороги, доверчиво прильнув к плечу темного мага: организм сказал свое веское слово, и беспамятство перешло в крепкий восстанавливающий сон, как только внешние чувства сделали вывод о безопасности. Он не проснулся ни когда его избавляли от обуви и остатков одежды в грязи и ссохшейся крови, ни когда укладывали в настоящую постель, а волшебница затягивала глубокие порезы на плечах и груди невольно бледнея: в камере замка Маур Рузанна не разглядывала узника подробно, и теперь при виде шрамов лишь только кусала губы, представляя как ЭТО выглядело, когда раны были свежими. Тут и лучший целитель в одиночку бы не справился, а Фейт отвоевал эльфенка у смерти без всяких чар, практически на одних знаниях и упорстве!
Со временем рубцы сгладятся, тем более что Динэ все-таки не человек, однако даже у нелюдей раны душевные не заживают запросто и нет ничего приятного в том, что бы снова и снова просыпаться от собственных криков.
Диниэр взметнулся на постели, путаясь в прилипшей к телу, влажной от пота материи… и почти немедленно ощутил поддержку знакомых надежных рук. С трудом переводя дыхание, он вцепился в них со всей силы, уткнулся лбом в твердое плечо севшего рядом мага, и затих, изредка вздрагивая.
- Шш-ш-ш, - на виски легли тонкие прохладные пальцы. Дамон не вторгался в его сознание, хотя эльфенок не протестовал, наоборот ища у него защиты. Теплый голос успокаивающе шептал, успокаивая и убаюкивая, - Не сопротивляйся, я помогу… Верь!
Я верю!! – хотелось кричать, но вместо того Диниэр прерывисто выдохнул, как после долгого плача, и тихо признался:
- Мне снилось, что отец вернулся, чтобы меня убить…
Слова прозвучали невнятно и их едва можно было разобрать, но Дамон его расслышал, сердце предательски дернулось. В самом деле, что было бы не поверни он за Динэ? Ориэн… отпустил бы его? Или прождав напрасно, развернулся бы и ушел? Или добил бы сам в пародии на милосердие… Боль подкатывала так же неумолимо, как волна к ногам самоубийцы. Тьма, что же может сделать с нами время и мы сами!!
- Диниэр… Прости меня, - хотя бы кому-то это сказать следует, пока еще тоже не стало поздно.
- За что? – юноша удивленно отстранился, потом решительно затряс головой, - Никто еще не делал для меня так много!
- За то, что у тебя не осталось выбора.
Динэ надолго замолчал, поднявшись и отойдя к окну.
- Почему же? Как раз благодаря вам он у меня появился, - медленно возразил он, вглядываясь в ночной дворик постоялого двора, - И вы помогли понять, что стоит выбирать… К тому же, вы столько раз спасали мне жизнь, что она по всем законам принадлежит вам!
- Мне она не нужна, - Дамон с грустной улыбкой покачал головой, - Твоя жизнь нужна тебе.
- Спасибо, - серьезно ответил эльф, - Это наверное самый ценный дар, какой можно сделать. И… за отца спасибо тоже. Вы не убили его, хотя могли и… наверное, должны были…
Смог бы, мальчик, смог! – теперь промолчал Дамон, - Но не на твоих глазах, называйте это как хотите…
- То, что должен, я не сделал очень давно.
Гадать о неслучившимся – бессмысленное и бесполезное занятие. Кто знает, не зайди встреча двух полукровок на темной улочке дальше случайного знакомства на пять минут, не случись она вовсе, - и судьбы многих сложились бы иначе. По крайней мере, скорее всего Кеннет остался бы Кеннетом, и как бы не пошла его жизнь дальше, он не оказался бы настолько ослеплен обидой и ненавистью, что не увидел своего сына, попросту переступив через его существование. Нет, угрызениями совести Дамон не терзался, с самомнением взваливая на себя, единственного и выдающегося, чужие решения! С высоты пройденного и прожитого, он винил себя только в том, что когда-то ушел не оглядываясь, даже не объяснившись с теми, кого еще долго помнил как своих друзей. Но в молодости все видится немного иначе…
- Эта боль никогда не угаснет, - он поднялся, приближаясь к юному эльфу, - Однако когда-нибудь она может отступить.
- Когда? – усмехнулся Динэ, уже не пытаясь скрывать чувств.
- В день, когда родится твой собственный сын.
Динэ ошеломленно вскинул на него голову.
- У тебя будет шанс исправить чужие ошибки и сделать свои, - мастер Фейт с полуулыбкой смотрел в распахнувшиеся глаза, и видел, что его поняли. Жить лишь тенями прошлого – одна из самых страшных ошибок!
- Вы - не ошиблись!! – уверенно произнес Диниэр.
Он снова отвернулся, но плечи расправились: возможно, тяжесть на них и не стала меньше, но он твердо помнил, что сильнее.

Сообщение отредактировал Таэль: 17 Сентябрь 2009 - 14:04

[Решательница]

Замечательно!
/*Присоединяется к скандированию в "Самиздате"*/ ПРО-ДУ! ПРО-ДУ!

Кстати, если бы ты ушла от нас, мы бы действительно стали злыми. Злыми, несчастными и потеряными...

Сообщение отредактировал Решательница: 20 Сентябрь 2009 - 07:17

[Таэль]

Не уйду, только попропадаю. Очень трудный диалог был почему-то. а следующий еще труднее.

- Вы - не ошиблись!! – уверенно произнес Диниэр, тут же смутившись от своей выходки, - Во всяком случае, в главном…
Ответом стал легкий смешок: горячность, с какой это было сказано, и правда была трогательной.
- Спасибо! Динэ… - маг заговорил уже о другом, - Комната оплачена, на всякий случай я оставляю немного денег и оружие. Ты очнулся и вполне хорошо себя чувствуешь, поэтому мы с леди уходим прямо сейчас. Ты знаешь куда, и тебе там быть не стоит.
Дамон жестом отмел все возможные возражения, замечания и вспышки негодования.
- В происходящем твоей вины нет. Ты сделал достаточно, а в следующий раз я могу не придти вовремя. Пойми меня и…
- И не вешай на шею еще одну заботу… - горьким шепотом закончил Диниэр, хотя и сам не мог сказать, почему эти слова вдруг показались ему самым унизительным из того, что случалось с ним за всю жизнь, - Я не «мальчик»!! Хотя… по сравнению с Вами…или с отцом… это на самом деле так!.. Но я – Страж! Я умею и могу очень многое. И Ингер… она… я… и…
Запнувшись, Диниэр потупился, окончательно переставая узнавать себя: он никогда не позволял себе говорить таким тоном, бросаться упреками, не говоря уж о том, кому именно. Если в мире, после того, как он окончательно перевернулся и превратился в бедлам, он еще хоть что-то понимал, то в себе – давно терялся абсолютно и безвозвратно!
- Динэ… - Владыка Башни, Черный лорд Дамон Фейт невесомым движением направил подбородок юноши вверх, разворачивая к себе, - Именно, ты – Страж, а не истеричный комнатный сопляк, начитавшийся рыцарских романов! Не думаю, что мы с Форианом ограничимся беседой. Если я сейчас потребую отчета о твоей физической форме и готовности к заданию, что ты мне скажешь?
Диниэр молчал, признавая его правоту, уши предательски горели.
- А кроме того, все, что возможно на данный момент – ты и твои сородичи между собой уже выяснили. Хватит! Новые вопросы и новые ответы способно дать только время, и для этого оно должно у тебя быть. Поэтому, единственное, что тебе сейчас стоит делать – это дать себе возможность набраться сил. В прямом и переносном смысле!
- Мастер… - в горле застрял комок, и Диниэр вымучено улыбнулся.
Мужчина не удержался от вздоха и сменил тон строгого наставника на прежний:
- Динэ, возвращайся в Винтру к Лизелле. Я знаю, что такая метка, - он дотронулся до неразличимого в полумраке символа, - Не дается только за происхождение или красивые глаза. Я не умаляю твоих знаний, умений и достоинств, но этот бой уже не твой! Возвращайся. Да и Сивилл все время о тебе спрашивал…
Сердце оборвалось куда-то вниз. Диниэр застыл, беззвучно проговаривая имя.
- Сивилл…
- Да, - подтвердил Дамон, - Он просил меня позаботиться о тебе, опасаясь, что твои сородичи причинят тебе вред.
Юношу затрясло. Глаза казалось, даже засветились в темноте, такое в них было напряжение.
- Он… он… жив?! – выдавил он заикаясь.
На лице мага отразилось понимание.
- Жив! И беспокоится о тебе не меньше, чем об Ингер.
Диниэр спрятал лицо в ладонях и ткнулся лбом в пыльное стекло.
- Динэ, - сильные руки легли на вздрагивающие плечи, - Ты не виноват, что Сивилл был ранен! Как бы ты смог помешать Стражам?
- Не знаю… Я должен был что-то сделать!! – глухо прошептал юноша.
- Возможно. Но скажи это ему, а не мне!
- Скажу… - согласился Диниэр, в изнеможении наваливаясь на широкий подоконник. Хотелось сползти на колени и целовать магу руки, останавливало только то, что реакция на подобное выражение благодарности врядли была бы положительной, - Спасибо, мастер…
- Хорошо. Хватит разговоров, а то ты едва держишься, - Дамон отошел к столу, - Я оставляю тебе еще и настой. Как только сможешь воспользоваться Путями, возвращайся.
- Да, мастер...
- До свиданья, Динэ, - за магом закрылась дверь, и эльф остался один.


Слабенький огонек дешевой ночной лампы едва разгонял густой мрак. Диниэр сидел на постели, обхватив колени руками и откинувшись к шершавой бревенчатой стене, и не отрываясь смотрел на маленькое колеблющееся пятнышко света. Ночь и тишина... Село спало после бурного дня, трудов праведных и не праведных, и даже с общей залы не доносилось ни звука, только где-то упорно скреблась мышь.
Странно, но еще совсем недавно он любил тишину и уединение. Когда можно было побыть наедине с собой, немножко расслабиться и содрать приставшую, набившую оскомину маску безупречного Стража, ученика, отпрыска уважаемого благородного рода, ведущего свое начало от легендарного Владыки Северный ветер.
Король Зима и Снежная королева, сидевшие на ледяном троне в ледяной башне, которую охранял белый дракон… Легенды были жуткими и чарующими, хотя и не объясняли каким образом у Хозяина Холода, чье дыхание или прикосновение замораживало все вокруг, и чью Силу едва выдерживал мир, могли появиться смертные потомки с вполне горячей кровью.
Забавно, но Диниэр любил запутанные предания и сказки о Властелине Снега и Льда, которому служили ледяные демоны. Наверное, потому, что в его жизни тепла тоже было мало.
Сейчас он едва удерживался от того, что бы зябко не передергивать плечами. Тишина давила невыносимо, мрак покалывал виски тонкими иголочками и мохнатой лапой сжимал горло. Динэ вдруг понял, что на самом деле очень устал… И уже успел соскучиться по цветам под окнами, по негромким звукам просыпающегося дома по утрам, дразнящим ароматам кухни, вездесущим кошкам Ингер, неблагосклонно меряюшим тебя высокомерным взглядом с твоей собственной подушки… Приветственным улыбкам, пожеланию доброго утра между делом, и помятому всклоченному Сивиллу, пол ночи убившего на выклянченную книгу о каких-нибудь рунах, а другие пол ночи на своего подопечного…
Сивилл… Этот долг отдать необходимо, - убеждал себя Динэ, выходя утром под любопытными и опасливыми взглядами. Было так страшно, что дрожали руки: страшно увидеть в разноцветных глазах презрение и отчуждение, - то, что Сивилл просил за него, еще не значит, что простил… На мгновение мелькнула мысль уйти куда-нибудь, просто сбежать, хотя идти ему теперь уже точно было больше некуда: призрачная надежда на возвращение в Альвэлинде, с которой он никак не мог расстаться, умерла и похоронена вместо него самого. Но это уж точно было бы самой настоящей трусостью, и Диниэр все же сосредоточился на Винтре.

[Решательница]

Таэль (20.09.2009 - 04:59) писал:

Король Зима и Снежная королева, сидевшие на ледяном троне в ледяной башне, которую охранял белый дракон…

/*Переводит взгляд с поста Таэль на свою аватарку и обратно, раз 10*/

Дальше, пожалуйста! Спасти Ингер очень хочется!

[Таэль]

Все, заканчиваем с парнями и идем спасать Ингер

Тяжесть в груди вначале немного отступила перед искренней радостью от его появления. Ему даже порог не удалось переступить: Мелисента, уронив очередной фолиант на пол, повисла на шее, повествуя как они с ума сходят от тревоги. Лизелла сразу же устроила ему полный осмотр, комментируя едкими и емкими характеристиками Дивный народ в целом и отдельных его представителей, пока Райнарт дотошно выспрашивал у эльфенка самые мелкие детали: не то что бы бывший герой чувствовал себя неудел, но находиться в стороне от основных событий противоречило его характеру.
Затем Диниэр, напичканный всеми возможными эликсирами, оказался перед угрозой быть насильно засунутым в мыльню, а затем в постель, альтернативой экцекуции, а вернее ее началом являлось скармливание спешно организованной расчувствовавшейся кухаркой матушкой Матти снедью, - а хватило бы ее на половину королевской армии. Все это было ново, дико для впервые столкнувшегося с подобным приемом эльфенка, но - одновременно очень приятно и не менее неловко. Динэ удалось вырваться только спустя около часа суматохи, и он осторожно проскользнул на второй этаж в комнату, отведенную раненому.
Первое, что он увидел, это спутанные черные волосы на подушке, и расслабленную руку с завернутым рукавом рубашки поверх покрывала, мерно колеблющегося на груди в такт спокойному дыханию... У Диниэра ослабели ноги от облегчения: в самом деле жив! Он резко тряхнул головой, и несвойственным раньше жестом запустил пальцы в волосы, гадая как теперь быть: молодой человек кажется, спал. В комнате стоял запах лекарств и настоев, и, бесшумно ступая, Динэ немного приоткрыл окно, впуская прохладный воздух осеннего утра…
- Мель, - раздался слабый, но уверенный голос, - Что за шум внизу? Что-то случилось?
- Это я… - отозвался вздрогнувший эльф.
Обернулся он только когда повисшая пауза показалась уж слишком долгой, и в тот же миг метнулся к постели: потрясенный Сивилл силился подняться, но со сдавленным стоном согнулся, прижимая локоть к ребрам. Борясь со вспыхнувшим чувством «дежавю», - только тогда на этом месте был он сам, а не наоборот, - Диниэр подхватил юношу, уложил обратно на подушки, испуганно вглядываясь в побелевшее лицо, и попытался отступить.
- Как ты?
- Ничего, все нормально, - Сивилл перевел дыхание и теперь не торопился отпускать руки эльфенка, чувствуя под пальцами бинты, которых там уже давно не было.
Диниэр прямо взглянул ему в глаза и ответил на первый и самый очевидный вопрос в них:
- Я один. Ингер еще у них.
Само собой, что если бы девочка вернулась, и с ней было все в порядке, то сюда первой бы влетела она.
- Ей ничего не сделали… Пока… Я не понимаю зачем, но они идут к Пустоши. Лорд Фейт знает больше и отправил меня сюда.
- Ты его видел?
- Да… - кратко подтвердил Диниэр на все, что значил этот вопрос.
- А ты чего опять стриженый? Все-таки успели изгнать? – облизнув пересохшие губы, вдруг спросил молодой человек.
Динэ криво усмехнулся: судя по всему, книга, которая небрежно валяется в кресле - «Обычаи и традиции Великого Дома. Издание сокращенное и адаптированное», добытое Мелисентой в неравной борьбе с королевской библиотекой.
- Сам ушел, - он с удивлением обнаружил в себе остатки гордости, которая как оказалось, не думала сдавать утраченные позиции надолго.
Пальцы на запястьях дрогнули, сжимаясь чуть сильнее, и он высвободил руки, тем не менее отходя так, что бы Сивилл мог видеть его не напрягаясь. По сути, Динэ было не так уж важно, кем его считают и что думают о нем остальные, даже сам Фейт при всем его великодушии, - их на пляже не было.
Сивилл заботился о нем изо дня в день, и Диниэр не был уверен, что у него поучилось бы так же. Сивилл его поддерживал. Он по определению не мог иметь на полуживого эльфеныша никаких целей и планов, но из них двоих - Сивилл первым сделал шаг навстречу. Сивилл знал о нем все, но не лез в душу и даже не упоминал ни о чем личном, пока не заговаривал он сам. И Сивилл ему доверял: не задумываясь и не скрываясь. Вот как-то просто так, ни с того ни с сего… Глупость, наверное, - но такая драгоценная глупость!
И последнее, но не по значению: Сивилл рисковал из-за него и чуть не умер в конце концов… Ни об одном другом человеке ли эльфе, Динэ не мог сказать и половины перечисленного, не покривив душой.
Так что удивительного в желании чтобы именно этот человек считал его достойным? Чтобы знал, что его усилия не были напрасной тратой времени. Заслужить пусть малую толику уважения.
- Прости!! Прости меня… Я просто стоял и смотрел! – ну вот, он это и сказал.
Сивилл поморщился:
- Не надо! Я все помню. У тебя глаза были - как будто небо на землю рушится… - смутившись, юноша умолк не договорив.
- Похоже… - согласился Диниэр.
- Хорошо, что ты вернулся, - просто сказал Сивилл, заставив Динэ слегка улыбнуться.
Ощущение было странным, с трудом определимым: если мастер Фейт всегда мог найти нужное слово, то Сивилл пожалуй, обладал не менее исключительным талантом: к месту промолчать. Возможно, позже Диниэр сможет рассказать и остальное, что сейчас пропустил: как очнулся от боли в выкрученных руках, и боль эта была несравнима с той, что гнездилась в сердце: боль понимания, а не предательства и понимания предательства, когда все иллюзии были сорваны… О тяжелой пощечине, оборвавшей все, что он пытался сказать. Как приходя в сознание, безнадежно пытался ослабить веревки и снова взывал к Душе леса и не ощущал отзыва… Как бился в них, обезумев от знакомого липкого страха перед беспомощностью…
А может быть и не расскажет, ведь главное его друг уже понял и сделал.
- Мне тут Мель такие ужасы зачитывала о ваших «дивных» нравах – хроники Черной Башни отдыхают! Всегда знал, что эльфы сумасшедшие, но не думал, что настолько.
Диниэр фыркнул.
- Если не изгнали, зачем волосы резал? У вас к ним отношение трепетное… - продолжал поддразнивать друга Сивилл, с удовольствием видя, что его улыбка становится ярче.
- Отрастут. Не поверишь, Лизелла говорила, что можно даже попробовать восстановить хрящ, - Динэ коснулся уха, - Конечно, полностью не исправишь, но по крайней мере, не будет так бросаться в глаза.
- Здорово! Кстати, моя просьба о тренировках остается в силе. Что бы следующий, кто попытается подарить мне что-нибудь колюще-режущее таким нездоровым способом, гарантировано получил его обратно с наилучшими же пожеланиями, - молодой человек пожал плечами, - Приятно, когда вокруг тебя все носятся, но надоело быть недоразумением!
Диниэр засмеялся: наверное, впервые не только на памяти Сивилла, но и на своей собственной. Они говорили о чем-то еще, потом заметив, что раненый устал, Динэ просто сидел рядом, лениво перелистывая книгу и ловя себя на мысли, что пожалуй многие из традиций действительно дикость, а не образец чести, - как например, тогда в деревне разрешение ammae Эледве-тара его отцу самому провести казнь сына... Когда же спустя некоторое время к ним заглянула Лизелла напомнить о завтраке, то только вздохнула в ответ на красноречивый жест Сивилла: «Обычаи» сползли на пол, а расслабившийся эльфенок спокойно спал, уютно расположившись в кресле с умиротворенной улыбкой.
Счастье – это когда есть куда возвращаться.

Часть пятая
***

[Решательница]

Таэль (22.09.2009 - 18:24) писал:

Все, заканчиваем с парнями и идем спасать Ингер

Пошли!

[Таэль]

Проблемы. БоЛьшие.
Когда вернусь - не знаю.
Извините!!!!!!

[Решательница]

Удачи тебе в решении проблем, Сказочница!

[Таэль]

Часть пятая
***
Две женщины сидели у камина, следя за сгущающимися сумерками.
- Привыкай, - говорила та, что старше, - Наша доля – всегда ждать. Чародейка ли, принцесса, торговка… Это участь любой женщины. Мужчины могут позволить себе влипать в приключения до самой старости, играть в их глупые войны и думать, что это самое главное… А мы будет ждать. Чтобы они могли вернуться.
- Лорд Фейт не отослал бы Динэ, если бы там было не настолько опасно…
- Опасно? – Мелигейна мрачно усмехнулась, - Ты просто не знакома с Высоким Эледвером! Даже не знаю, когда бы я сочла его безопасным… Разве что на погребальном костре и то с оговоркой!
Тихое потрескивание поленьев.
- Лиз, этот человек однажды уже поставил весь мир на уши! – Мелигейна говорила не о Фориане, - Да и твой муж не дитя.
Лизелла против воли засмеялась. Несколько нервно.
Столько всего и сразу! Когда она уже примирилась, вникла, и даже начала любить свою новую жизнь, привыкать к положению темной леди… И вообще к «положению».
Только бы вернулся!..
Вернулись. Все.
Тем более, - Ингер!! Только сейчас, наверное, молодая женщина поняла это выматывающее чувство, которое называют любовью…
Что значит жалость, сострадание, долг, сочувствие и самое что ни есть праведное негодование? – слова.
Сотрясание воздуха или литеры на бумаге. Столь же живые.
Иное, когда речь идет о ребенке. Твоем.
Или о ребенке, который мог бы быть твоим. Или о том, что могло бы быть с твоим…
Обо всем сразу!! И понимаешь, что разницы – нет.
Вообще нет! И речь не просто о сестре Дамира, не о мастере…
Речь о том, что никого из них не смогла бы выбрать. Что любой выбор – был бы предательством – себя… Речь о том, - что выбирать…
Нельзя.

[Таэль]

извините, что так до8го не бы8о((((((((((
проб8емы то8ко умножи8ись

Сообщение отредактировал Таэль: 12 Октябрь 2009 - 21:24

[Решательница]

Появилась, порадовала маленьким кусочком и опять пропала. Таэль, пусть тебе повезёт, и проблемы решатся как можно быстрее и легче. А в последующем вообще не появляются. Я жду, я хочу, чтобы Ингер была спасена, и всё закончилось хорошо.

[Таэль]

***
Две женщины сидели у камина, следя за сгущающимися сумерками.
- Привыкай, - говорила та, что старше, - Наша доля – всегда ждать. Чародейка ли, принцесса, торговка… Это участь любой женщины. Мужчины могут позволить себе влипать в приключения до самой старости, играть в их глупые войны и думать, что это самое главное… А мы будет ждать. Чтобы они могли вернуться.
- Лорд Фейт не отослал бы Динэ, если бы там было не настолько опасно…
- Опасно? – Мелигейна мрачно усмехнулась, - Ты просто не знакома с Высоким Эледвером! Даже не знаю, когда бы я сочла его безопасным… Разве что на погребальном костре и то с оговоркой!
Тихое потрескивание поленьев.
- Лиз, этот человек однажды уже поставил весь мир на уши! – Мелигейна говорила не о Фориане, - Да и твой муж не дитя.
Лизелла против воли засмеялась. Несколько нервно.
Столько всего и сразу! Когда она уже примирилась, вникла, и даже начала любить свою новую жизнь, привыкать к положению темной леди… И вообще к «положению».
Только бы вернулся!..
Вернулись. Все.
Тем более, - Ингер!! Только сейчас, наверное, молодая женщина поняла это выматывающее чувство, которое называют любовью…
Что значит жалость, сострадание, долг, сочувствие и самое что ни есть праведное негодование? – слова.
Сотрясание воздуха или литеры на бумаге. Столь же живые.
Иное, когда речь идет о ребенке. Твоем.
Или о ребенке, который мог бы быть твоим. Или о том, что могло бы быть с твоим…
Обо всем сразу!! И понимаешь, что разницы – нет.
Вообще нет! И речь не просто о сестре Дамира, не о мастере…
Речь о том, что никого из них не смогла бы выбрать. Что любой выбор – был бы предательством – себя… Речь о том, - что выбирать:
Нельзя.

***
Яркая, вызывающая желтизна листвы, колеблющейся под ветром. Заходящее солнце придает сероватой прозелени стволов золотистый радостный оттенок, но небо над нею и сквозь просветы, в причудливой решетке почти голых ветвей – тяжелое, серое с густым оттенком синевы.
Резкий порыв – и кляксы желто-зеленых кленов приходят в движение. Беспорядочно мечутся, безнадежно тянутся куда-то… И снова замирают, едва колеблясь словно в затухающем сне.
На березе почти не осталось листьев, только самые мелкие дрожат монетками на старом монисто из утерянного клада в хищной руке… А вот ольха рядом бережно хранит по-летнему зеленую, хотя уже изрядно поредевшую листву.
Осень на севере – ранняя гостья. Где-то еще зацветают последние поздние астры, а здесь, у самой Пустоши землю уже устилает ковер коричневых жухлых листьев, скрывая собой прелую траву. Пограничный лес восстановил себя за несколько лет покоя, но пока не решался переступить невидимую границу и бросить вызов безжизненному пространству вокруг вонзившейся в плоть мира острой черной занозы.
Однако те, кто потревожил покой усталой природы, целеустремленно двигались именно к ней. Открыто, безо всяких чар, как будто совершенно не опасаясь того, что могли встретить.
Или кого. Внезапно, один из них остановился, бросив короткую и резкую команду, а в руке молниеносно оказался баллок.
Сидевший на одном из скальных разломов мужчина все так же хмурился на небо, не делая ни одного движения. Флейта спокойно лежала в опущенных на колени руках: все правильно, только на ее создателя не действуют смертоносные чары, - если она запоет сейчас, остановятся не только сердца похитителей.
- Долго будешь там стоять, Лер? – нарушил затянувшееся молчание маг.
Эльф улыбнулся одними губами, в то время как в серых прозрачных глазах гулял и выл ветер. В отличие от Стражей, собственный барьер, установленный еще с добрый десяток лет назад во время первого возвращения в Башню, не был для темного преградой. Да и для того, чтобы смять единым ударом защиту самого Фориана, от Черного лорда не потребовалось бы много времени и сил.
Но еще меньше усилий нужно было взрослому и опытному в таких делах мужчине, чтобы привести в движение клинок, вгоняя его глубже в живую нежную плоть детского горла и перерезая артерию, дыхательные пути, вену… Даже если бы ему не пришлось потом отвлекаться на бой, Фейт не мог бы удерживать дочь на краю вечно, а подобные раны иглой не зашьешь и самый искусный целитель не затянет в мгновение ока.
- Ты опять в силе, - слегка усмехнулся Эледвер.
- Как видишь, - Фейт отвел взгляд от баллока у шеи беспамятной дочери, и снова посмотрел в глаза эльфу, - Чтобы встретиться со мной, не было нужды так… усердствовать.
- Не поверишь, ничего заранее не планировал, - эльф мелодично рассмеялся, - Но разве можно было упустить такой случай!
- И что теперь? – Дамон слегка приподнял бровь, невозмутимо глядя на своего врага, - Конечно, честь всегда значила для тебя немного, а с детьми сражаться куда как легче! Но может быть, теперь отпустишь девочку?
- И что тогда? – в тон полюбопытствовал Фориан, - сложишь оружие и сдашься?
- Почему бы и нет? Ты считаешь меня на это неспособным? К тому же, - маг пожал плечами и демонстративно отбросил Флейту куда-то за спину, - Играть при Ингер я все равно не смог бы…
- Эффектно! - Эледвер изящно склонил голову к плечу, - Но мы оба знаем, что в такой ситуации честное слово ничего не значит. Ни твое, ни мое… Видишь, я хорошо у тебя учился! К тому же, после того, как я имел глупость трижды держать твою жизнь в руках и упустить шанс, больше я ошибок не сделаю!
Дамон слегка нахмурился.
- Заинтригован?
- Вполне, - мужчина выжидал, чтобы противник хотя бы немного отвлекся за разговором и ослабил захват.
- Ох, - эльф слегка картинно взмахнул ресницами, - Временами, ты умудряешься быть изумительно наивным! Неужели ты надеялся, что за это время я не пойму кто она? Башня чувствует ее, слышишь? Рвется, тянется, жаждет… Эта связь посильнее твоей!
- Нет, Лер! – теперь усмехнулся Дамон, - Это ты на самом деле не понял, кто она! Если снять Печать, Башню сорвет с якорей и здесь начнется такое, что достанет даже до вашего Леса! Я могу понять, что ты, как и один из твоих шавок, хочешь за что-то мне отомстить, или просто уничтожить темное отродье, но ты же еще не настолько спятил, чтобы ради этого устраивать катаклизм, который может стереть к чертям полмира и перетряхнуть остальной!
- Мне почему-то кажется, что ты этого не допустишь! - эльф лучезарно улыбался с изрядной долей издевки, - Это лорд Дамон мог мановением руки и городишко прихлопнуть, а мастер Фейт – не допустит. Костьми ляжет, а не допустит!
- А ты уверен, что после убийства дочери мне уже не будет все равно? – ровно заметил Дамон.
Ингер слегка пошевелилась, приходя в себя, и Эледвер наоборот лишь еще крепче сжал руки, вдавливая клинок так, что выступила кровь.
- Уверен. Ты же не бросишь на гибель еще и сына.
- Он взрослый парень, - повел бровью маг, стараясь чтобы голос звучал по-прежнему небрежно, и сохраняя самообладание хотя бы внешне. Эледвер не намерен убивать девочку сию же минуту, потому что знает - тогда он в любом случае переживет ее не более чем на пару мгновений.
- Дамир сам может о себе позаботиться. К тому же, он сильнее меня.
- Но связи-то с Башней у него нет. А инициация в таких условиях не пройдет.
- Действительно, - делая вид, что не заметил, как расширились глаза Ингер при виде него, Дамон издевательски хмыкнул, откидываясь к скале и переплетя на груди руки, - Думаешь, что все рассчитал? Одним ударом и Печать-принцессу, у которой силенок тоже побольше моего будет, даром что она еще ребенок и не умеет ничего толком… И Башню, и Властелина, на которого еще и все последствия свалить можно… После такого подвига, тебя ж самого вместо Короля Лето коронуют! Только вот ты одного не учел: что после удара такой силы, который пойдет от Башни, я могу сойти с ума без всяких шуток, и это будет уже не стычка с Ровеной! А еще очень даже возможно, что при условии беспорядочного смещения всех координат, систем и связей, после этого вместо меня и на мое место придет другой… Тот, кто нам эту заботу после себя оставил!
- Я рискну, - смешок эльфа на самом деле отдавал безумием.
…в это время руки Ингер безнадежно царапают запястье эльфа, а трясущиеся губы раз за разом складываются в одно и тоже слово…
- Рискни, - согласился Дамон тоном, который мог заморозить все великое море до самого дна, - Эту партию уже не переиграешь. Правда, положение у нас патовое… К Башне я тебя не пущу. А ты боишься даже отвести нож… Что будем делать, Лер?
- Не сомневаюсь, что ты знаешь, как можно снять Печать без последствий, - Фориан тонко ухмыльнулся.
- Знаю, - согласился Дамон, - Но Ингер всего восемь. Для нее и это равносильно твоему ножу.
- Мне жаль, - эльф раздраженно дернул плечами, уже начиная проявлять нетерпение, - Тогда просто смирись, что ты опять проиграл. Причем окончательно.
Эледвер, до того стоявший впереди всех прямо напротив темного, отступил на шаг под прикрытие Стражей.
- Спасибо за уточнения. Значит, с тем же успехом я могу убить ее прямо сейчас без всяких ритуалов! Ты-то должен чувствовать какой от Башни идет напор… Все равно все сорвет вместе со сломанной Печатью!
Сломанная печать… оборот речи, сокрушающий своей невыразительной небрежностью! В самом деле, примерно то же, что и оттиск на цветном воске…
Долю секунды маг смотрел в распахнутые черные глазищи. По замусоленным, осунувшимся щекам бежали дорожки слез, но взгляд все равно светился ошеломляющей, безграничной верой и иным, не менее дорогим чувством.
Он слабо улыбнулся в ответ: как будто желал ей приятных снов после доброй сказки…
А потом улыбка застыла, словно в этот момент замирало и гасло его собственное сердце. Девочка дернулась, пытаясь вздохнуть, и закричала, чувствуя, как в последнее мгновение жизни рвется ее связь с Башней, ломая и круша все существо, а чудовищная освобожденная сила неудержимой лавиной сметает ее во тьму.

Сообщение отредактировал Таэль: 16 Октябрь 2009 - 14:44

[Решательница]

Интересно!

[Таэль]

удалено автором

Сообщение отредактировал Таэль: 18 Июнь 2010 - 19:16